Летчица с листа ивы

— Заявка установленного образца заполнена?

— Срочно! СРОЧНО!!!

— Ладно, — вздохнула рация. — Вылетаю.

Через три секунды возле Ингиной правой сандалии рассыпался ворох фиолетовых искр, выпихнувший на прогалину второго крохотного человечка. Летной формы этот не имел, зато его голову украшал остроконечный колпак, усеянный серебряными звездами.

— Заместитель командира по магической части ивовой учебной эскадрильи прибыл, — отрапортовал он.

— Отлично, — кивнул тот, кто появился первым. — Желание такое: пусть ее, обличительный палец ткнул в сторону Инги, — никто никогда не узнает, пока она не вернет похищенное имущество.

— А что пропало? — настороженно спросил второй.

— Да так, — уклончиво ответил первый. — Пустячок один… А ты вообще зачем сюда прибыл? — внезапно рассердился он, — вопросы идиотские задавать или исполнять желание?

— Исполняю, — в руке второго блеснул металлом странный жезл, похожий на изувеченный штопор. С его острого конца сорвался и унесся в небо веер зеленых звезд. В воздухе запахло грозой. Затем хозяин удивительного колпака исчез.

— То-то же, — фраза уже относилась к Инге. — Теперь поймешь, как оно, без самолета и без базы.

На Ингу вдруг накатило чувство непоправимой беды. Словно что-то случилось у нее дома. Что-то такое, про что лучше не знать и все же знать необходимо.

Девочка стремительно вскочила и побежала вверх по склону оврага, куда заползал вечерний сумрак. Когда она добралась до вершины, то, обернувшись, уже не увидела ни котлован, ни белую плиту несостоявшегося летного поля, ни пришельца, оставшегося в полном и исключительном одиночестве.

Глава четвертая Забвение

Мутный свет, выплескивающийся из окон и распахнутых дверей, казался лишним. Зато фиолетовые шары вдоль широкой дороги обернулись волшебными одуванчиками. Дунь, и разлетятся колючими лучами по темным закоулкам. Когда Инга добежала до своего подъезда, бледно-молочная ночь накрыла город целиком. Улицы стремительно пустели, длинные тени серыми покрывалами протянулись по газонам с поникшей травой. Ветер насвистывал протяжную, чуть грустноватую мелодию. Тысячи шорохов, плесков и шуршаний слились в единый хор, выводя бесконечную арию. Звезды едва проглядывали сквозь туманную дымку, затянувшую небеса.

Барабанной дробью пробежав по ступенькам, Инга чуть не врезалась в дверь своей квартиры. Теперь стоило перевести дух и приготовиться. Так поздно гулять ей не разрешали. Сегодня она перекрыла все допустимые нормы опоздания. Неминуемо предстояла головомойка. Оставалось несколько минут, чтобы заранее выбрать наказание: месяц без мороженого или отмена воскресной прогулки по аттракционам городского парка.

Встав на цыпочки, девочка потянулась к звонку, на ощупь нашаривая скользкую кнопку.

Лучше, наверное, отказаться от прогулки, потому что провести целый месяц без мороженого немыслимо. Такое можно увидеть разве что в старых фильмах, где по грязным бесконечным дорогам бродят мальчишки в кепках и огромных куртках, перепачканных угольной пылью.

Но долго задерживаться у двери не стоило. Каждая дополнительная минута грозила тем, что и прогулка не состоится, и деньги на мороженое не дадут.

Решившись, Инга нажала на кнопку так мощно, что дребезжание звонка разнеслось по всей округе. Будь, что будет. Дверь немедленно открылась, словно мама только и ждала, когда Инга позвонит.

Инга виновато улыбнулась и попробовала прошмыгнуть мимо. Но, странное дело, мама непоколебимо стояла на пороге, надежно загородив проход. Такого, чтобы Ингу распекали на весь подъезд, еще не случалось. На всякий случай Инга втянула голову в плечи. Заслуженные упреки в этой позе переносить чуть легче.

— Тебе чего, девочка? — бесстрастно спросила мама.

Инга заулыбалась веселее. Мама, оказывается, не сердилась и даже решила пошутить.

— Это же я, Инга! — радостно блеснули ровные зубы. Вы не можете себе представить, каким прекрасным кажется вечер, когда в нем отсутствует головомойка.

— Какая еще Инга? — голос мамы стал резче.

— Я! — воскликнула Инга, ища возможность, проскочить в квартиру. Девочка чувствовала тепло, струящееся из квартиры, и только теперь поняла, как успела продрогнуть по пути домой. Но мама не сдвинулась ни на миллиметр.

— Инга, — задумчиво произнесла мама. — Ну и что?

Шутка сразу разонравилась Инге. Что сказать еще, она не знала. Оставалось ждать, когда маме надоест прикалываться, и она пропустит Ингу домой, а потом накормит ужином. Инга расскажет, как она испугалась маминых шуток, и выпросит, чтобы мама открыла банку с вишневым компотом. Темно-сладкая жидкость плескалась перед глазами, в густых глубинах ворочались шарики вишен.

Мама продолжала стоять на пороге и изучать Ингу, словно заведенную игрушку, в надежде, что завод не иссяк и вещичка выдаст еще что-нибудь занятное.

Инга решила не сердиться. В конце концов, выговор она заслужила, поэтому, если маме угодно поиграть, пусть поиграет.

— Что там такое, дорогая? — послышался папин голос. Из-за маминого плеча блеснули папины очки и знакомая растрепанная шевелюра.