Летчица с листа ивы

- Не могут, - пояснил летчик. - Горизонт недостижим. Чем выше взлетаешь, тем дальше он отодвигается. Ходящим по земле легче, у них близкие горизонты. Но тот, кто хотя бы один раз видел облака под собой, уже не может жить в пределах близкого горизонта. Его горизонты простираются в места, которые те, кто ходят по земле, не могут и вообразить. Беда в том, что даже далекие горизонты иногда застилает туман. Или они могут быть скрыты мглой, как сейчас. И тогда "верх" и "низ" ничего не значат. Ведь они существуют только относительно горизонта. Но я смотрю на прибор, - палец ласково щелкнул по толстому стеклу, за которым в беззвездной ночи летел отважный красный самолет, - и все сразу встает на свои места. Незаменимая вещичка. Особенно она мне пригодится в Лабиринте.

- А правда, что из лабиринта никто не возвращался? - поежилась Инга. Места, откуда не возвращаются, всегда казались ей зловещими.

- В лабиринте есть два особых пути. Первый - Прямой, он ведет к выходу. Открывается тем, кто прошел лабиринт от начала и до конца. Но никому неведомо, куда именно они выходят. Второй проложен в обратном направлении, ко входу. Но это секретный путь. Его знают только оракулы. Даже неверно сказать "знают". Они просто чувствуют, где правильный поворот. Поэтому иногда и вылазят из Лабиринта, но неизменно возвращаются обратно.

- Кто такие "оракулы"? - спросила девочка.

- А как ты сама думаешь? - хитро прищурился летчик. - Оракулы, они ведь разные. Есть южный оракул, есть седьмой оракул, а есть оракул забытой мечты.

- А мы к которому летим? - увернулась от вопроса Инга.

- Тот, кто нам нужен, зовется Ора-Ку-у-ул.

- Как это?

- Учи английский, девочка, - пояснил Порфирий. - Моим наставником был суровый английский лорд. И если мне удавалось завернуть знаменитую мертвую петлю, он неизменно подходил ко мне и похлопывал по плечу со словами: "Cool, Sir Por-Firy, Cool!" Что в переводе на наш язык означает: "Несмотря на всю твою тупость, Порфирьич, сегодня ты меня порядком удивил!"

- Я думала, что оракулы просто орут.

- Ты, наверное, вспомнила про ораторов? - сморщил нос Порфирий. - Оракулы не орут, а вещают, причем вещают наикр-р-рутейшим образом.

Инга пожала плечами. С ораторами она никогда не сталкивалась, разве что в прошлом году видела на улице противного дядьку с мегафоном. Как он орал! Как орал! Уши чуть не сворачивались в трубочку, а зависть продирала аж целый месяц. И долго еще смутные сны пронизывали грозный гул и металлический блеск округлых стенок.

- А еще они побывали в Светлой Комнате, - пояснил летчик.

Голос его пропитался непонятным воодушевлением, словно он вспоминал сошествие бога с небес, каким его рисуют в церквях. Инга видела такую картинку на свадьбе брата. Над головами молодоженов держали золоченые короны. Что-то непонятно пел дядька в длинном плаще с красивым поясом. Дядьку все почтительно звали "батюшка". Инга непременно заскучала бы, если на круглом потолке не углядела бы картину с бородатым старцем, спускавшимся по лестнице из облаков. "Сошествие господа нашего, бога великого и вседержавного", - пояснила сухонькая старушка, непрестанно стуча себя пальцами то по лбу, то по плечам. А в голосе ее сквозило такое же почтение и преклонение перед чем-то огромным и непонятным.

- А в светлой комнате есть лестница из облаков? - спросила девочка.

- Узнаем, - подмигнул летчик. - Я непременно доберусь до той комнатенки. Есть только одна маленькая проблемочка.

- Что именно? - испугалась Инга, словно она тоже должна была лететь длинными, окутанными мглой коридорами.

- Комната меняет летчика. Взять хоть нашего оракула. Большая его часть куда-то испарилась, а на замену влезло что-то древнее, громадное и англоязычное. Поэтому к нему не прибавилась частичка "Оракул Лунного Света" или "Оракул стенного шкафа, что за дальним коридором", а просто заместилась. Теперь он не кто-нибудь, а ОраCOOL. А речь у него стала не разбери-поймешь. Впрочем, чего рассказывать, сама услышишь.

- Ты тоже хочешь измениться? - поинтересовалась Инга

- Нет, - покачал головой Порфирий. - Меня больше интересует сама комната. Только представь: вечная тьма, бессчетное множество огромных залов и коридорчиков, пропитанных вековечным мраком. Но где-то за дальним поворотом прячется комната, в которой горит свет. Стоящая вещичка, на которую я обязательно взгляну, прежде чем пойти дальше.

Инге представилась небольшая комнатка со столом, на котором стояла лампа. Ее матовый плафон, напоминавший шляпку волшебного гриба, освещал теплым светом небольшое пространство вокруг. Затем незаметно добавились красные занавески с золотыми узорами и ряд кукол во главе с плюшевым Микки-Маусом. Комната превратилась в Ингину спальню, которая выглядела теперь как волшебная несбыточная мечта. Инге невыносимо захотелось, чтобы все исчезло и осталась только спальня. Теплая и уютная. Где все такое близкое и родное. Своя комната. Одно слово уже грело Ингу. Сейчас она, не задумываясь, отдала бы что угодно, лишь бы вернуться.