— Майор Мочалов, — заговорил подполковник отрывисто. — В восемь ноль-ноль, с наступлением рассвета, у города Б. появится бомбардировщик «синих». Его цель — прорваться к заводу и нанести бомбовый удар. Вы обязаны перехватить «противника». Метеорологические условия сегодня сложные. Будете пользоваться новыми навигационными приборами. Бомбардировщик «синих» идет на высоте пять тысяч шестьсот. Пошлете один самолет наперехват, второй держите в готовности «номер один»… — Земцов сделал небольшую паузу. — Ставлю в известность: бомбардировщик идет до населенного пункта Н. с курсом девяносто восемь. — Подполковник поднес к глазам планшет. Мочалов предусмотрительно вынул из кармана фонарик. Электрический лучик скользнул по целлулоидной поверхности планшета, осветив кусочек карты. Палец Земцова остановился на скрещении двух шоссейных дорог. — Ровно в восемь ноль-ноль бомбардировщик «синих» будет производить разворот над этим перекрестком. Здесь он и должен быть перехвачен. Взлет немедленно!
Ефимков, стоявший рядом, поспешно приложил руку к шлемофону.
— Товарищ генерал, разрешите вылететь мне?
— Задачу наперехват решает командир части, товарищ капитан, — подчеркнуто сухо ответил Зернов, — обратитесь к нему.
Ефимков с надеждой посмотрел на подполковника Земцова. Тот смерил его пристальным, оценивающим взглядом. Секунду Земцов колебался, кому поручить это ответственное задание: Мочалову или Ефимкову. «Нет, Мочалов у нас недавно, мало летал в ночных условиях. Пошлю Ефимкова», — рассудил он. Ефимков выжидающе молчал. Будь светлее, нервное подергивание мускула на левой щеке капитана выдало бы его волнение. Да, теперь он жаждал этого ответственного полета. Он покажет умелый маневр и меткий огонь по условному противнику. Командир части энергичным взмахом руки рассек воздух.
— Слушать решение. На перехват бомбардировщика «синих» вылетает капитан Ефимков. Майор Мочалов дежурит на старте в готовности «номер один». Все.
Сергей посмотрел на Кузьму и невольно улыбнулся. Большая фигура капитана с необычайной поспешностью растаяла в темноте. Вскоре на одной из ближних стоянок уже гудел его бас:
— Живей поворачивайтесь, товарищи!
И вот машина Ефимкова сорвалась с места и, подпрыгивая по мерзлой земле, направилась к взлетной полосе. В темноте казалось, что она движется с гораздо большей скоростью, чем та, с которой выруливают самолеты. Навстречу истребителю приветливо замигали электрические точки ночного старта. Впереди под покровом предутренней темноты лежала широкая бетонка. Мотор загудел сильнее, истребитель плавно, почти не подпрыгивая, помчался вперед. Легко оторвался он от земли. Несколько мгновений повисели над аэродромом бортовые огни самолета, зеленый и красный, и скрылись.
Ефимков скользнул взглядом по доске приборов. Он умел читать ее, как книгу. Одного взгляда было достаточно, чтобы определить давление масла, температуру воды, запомнить, сколько делений отсекла черта на компасе, потушены ли сигнальные лампочки, темнота которых убеждает, что шасси убрались хорошо.
Стрелка высотомера, вздрагивая, ползла к четыремстам метрам, когда капитан лег на заданный курс и принял данные локатора о полете «вражеского» бомбардировщика. Внизу под крылом промелькнула россыпь электрических огоньков Энска, через минуту показались другие огни, растянувшиеся подковой. Это проплыли город и железнодорожная станция. Стрелка высотомера перешагнула за шестьсот. Теперь ни сверху, ни по сторонам ничего не было видно. Истребитель вошел в облака. В кабине полумрак, только фосфоресцирующие стрелки приборов поблескивают перед глазами. Ефимков пробил облачность, и за стеклами кабины сразу посерело. В эти предрассветные минуты над облаками было светлее, чем на земле.