Летчик 4

А тут и линия фронта показалась. И, как назло, сегодня погода прекрасная! На небе ни облачка, видимость миллион на миллион! Эх, где же вчерашние кучевые облака… А рано пока для них. Утро же утреннее, во всей его великолепной летней красе. Вот начнёт земля прогреваться, тогда и облачка появятся. А пока надеяться можно только на… Да на это самое раннее утро. А вдруг не ждут нас настолько рано и крепко спят? Или вообще не ждут…

Не захотели мечты становиться былью. Ждали нас. Или не только нас. Короче, не успели мы пересечь линию соприкосновения войск согласно карте (внизу-то вообще ничего не разобрать – всё в сплошной чернозём перепахано разрывами), как по нам зенитная артиллерия отработала. Хорошо хоть с меткостью у немецких зенитчиков не всё так гладко. Первые шапки шрапнельных разрывов вспухли значительно ниже нашей высоты полёта, а потом уже и я не стал дожидаться повторного залпа (а ну как пристреляются? Пуля она же дура, тем более шрапнельная…) – ушёл в крутом крене в сторону со снижением. Команду на малый газ успел дать и педаль левую выжать! Желудок к горлу метнулся, кресло подо мной куда-то пропало… Влево тридцать. Прямая. Ловлю взглядом стрелку секундомера. Еле-еле ползут тягучие секунды, цепляются за риски, отсчитывают второй десяток. Пора! И сразу вправо точно такой же манёвр! Вывод в горизонт – скрипят мышцы на руках, спина аж трещит от нагрузок. Матчасть? Выдержит! Недаром же я над Ладогой тренировался!

Ещё прямая. И сразу же даю команду инженеру установить обороты всем четырём на взлётный режим! В грузовой кабине какой-то подозрительный грохот и еле слышный за рёвом моторов мат. Вслушиваться некогда, да и незачем – и так всё понятно… Плавно, насколько это возможно перевожу самолёт в набор высоты и заламываю штурвал влево. Выдерживаю машину в этом крене несколько долгих мгновений и перекладываю рули из левой в правую сторону. Слежу за скоростью – пора плавно выводить… И… Горизонтальная площадка на курсе. С удовлетворением смотрю, как не успевают артиллеристы за нашими манёврами – разрывы за спиной с запозданием отмечают наш пройденный путь. А мы потихоньку выходим из зоны действия батарей. Эх, скоростёнка у нас маловата, так бы даже и не заморачивался с подобными выкрутасами туда-сюда. Первого крена со снижением вполне бы хватило и ушли бы, выскочили. Но не только нам тяжко, у противника точно такие же проблемы с техникой. Не та ещё артиллерия, не та, не настолько она поворотливая и скорострельная… Представляю, в каком темпе они там рукоятки наводки крутят и нас вдогонку матерят…

Фух! Можно выдохнуть, чуть расслабить руки на штурвале и выслушать доклад членов экипажа о самочувствии. А пассажиры… Ну что, пассажиры-то? Работа у ребят такая. Пусть держатся лучше. И крепче…

Чисто уйти не вышло. Налетели аспиды с южной стороны. Похоже, рядышком где-то базировались – потому как высоту набрать не успели. Атаковали нас сходу, с нижней левой полусферы. Или четвертьсферы, не знаю, как правильно-то сказать будет. Да и какая к чёрту разница, если по мне тут из пулемётов лупят! Хорошо ещё дистанция между нами пока большая и стрельба достаточно неприцельная. Скорее, запугать надеются. Обломятся! Но напрягает ужасно! Карпатским холодком между лопаток поморозило…

Повернул голову к инженеру:

– Скорость сто шестьдесят!

– Есть сто шестьдесят! – невозмутимо продублировал команду бортач.

Кивнул ему и тут же рявкнул во весь голос:

– Стрелкам открывать огонь по готовности!

Да так громко рявкнул, что стоящий за спиной Батюшин отшатнулся в первый момент, но тут же опомнился и вновь крепко в спинку кресла вцепился. Этот момент я по отражению в приборных стёклышках чётко засёк. Да и саму спинку немного мотнуло.

– Вот сейчас и посмотрим, насколько безопасность от нас зависит! – повернул голову и покосился на генерала. – И почему аэродромы не обозначены!

Ничего в ответ не услышал, да и не до ответов мне уже было. Потому что прилип к правому боковому стеклу Игорь и левой ладонью мне показывает, где находятся и что делают самолёты противника. Так понимаю, что никого он пока не наблюдает, потому что рука замерла неподвижно.

А мне в свою форточку и не выглянуть, банально нет времени и вообще возможности – я штурвал кручу, змейкой иду. Хорошо хоть Батюшин сообразил, самолично слева сбоку к стеклу протиснулся, высматривает неприятеля. И тоже пока молчит. Зато у меня такая прекрасная боковая поддержка образовалась – есть на кого боком опереться. Или плечом…

А вот и наши бортовые пулемёты на пару с кормовым голос подали – огрызнулись короткими очередями. Огрызнулись и зачастили, затарахтели. Носовой и верхний пока молчат, уже можно кое-какие выводы делать. Скорость? Скорость заданная. Ещё чуть-чуть можно добавить… И я толкаю вперёд замершую на РУДах руку инженера. Чёрт с ним, с этим расходом, не до него сейчас, как и до ресурса двигателей! Если нас сейчас зацепят, нам уже никакой ресурс не понадобится.