Let's start over!

– Быть может, Вы хотите чаю? Или кофе? – я отрицательно помотала головой в ответ. Меня начинало раздражать, что Коллинз, казалось, специально оттягивает момент, ради которого настоял на моём присутствии. Мужчина глубоко вздохнул, когда понял, что дальше тянуть уже просто неприлично, но всё же не спешил переходить к сути. – Итак, миссис Саутвуд… Вы не против, если я буду называть Вас по имени? Наша беседа носит достаточно светский характер, так что и Вы можете называть меня по имени. Меня зовут Эндрю.

– Эндрю, – несколько раздражённо сказала я, – можете называть меня хоть Санта Клаусом. Только, пожалуйста, не тяните кота за резину. Я должна быть рядом с мужем.

Мужчина несколько секунд смотрел мне в глаза, прежде чем заговорить.

– Да. Вы правы. Итак, Хейли… Скажите. Какие отношения связывают Вас и, – если бы он спросил про Гарри, я бы, наверное, его ударила, – мисс Глорию Уилкост?

От неожиданности я потеряла дар речи. Дурное предчувствие пересилило действие успокоительных, но я всё же сумела скрыть дрожь в голосе и ответить максимально беспечно.

– Глория? Она одна из моих ближайших подруг. Мы дружим с самого детства – уже, пожалуй, лет десять. А причём тут она?

Детектив вздохнул. У меня сердце несколько ударов пропустило, и я поняла, что не хочу слышать его ответа, интуитивно чувствуя, что мне очень сильно не понравится то, что я услышу.

– Мисс Уилкост четыре с половиной часа назад была, – Эндрю прокашлялся, – обнаружена мёртвой в собственной квартире. Тело обнаружила соседка, которая заметила открытую дверь в квартиру.

Я тупо смотрела на детектива, не понимая, что он только что сказал. В каком смысле «тело»? Это слово никак не вязалось с Глорией в моём сознании, так же, как и слово «мёртвая».

– Чего? – тупо переспросила я. Мозг отказывался воспринимать информацию. Эндрю быстро налил в стоящий на столе стакан воды из графина и протянул мне.

– Точная причина смерти будет установлена только после вскрытия, – продолжил в конце концов детектив, – но по предварительным данным и по анализу крови… Хейли, скажите, Вы знали, что Ваша подруга – героинщица?

– Чего? – повторила я, вцепляясь в стакан воды мёртвой хваткой, так, что аж костяшки пальцев побелели. – В каком смысле героинщица?

Эндрю явно чувствовал себя неловко, и я невольно задумалась, что он, скорее всего, работает в полиции совсем недавно. Опытные полицейские обычно куда более бесстрастны. Даже странно, что я вообще могла отмечать такие детали в тот момент.

– Она, предположительно, скончалась от передозировки.

– Как она могла быть героинщицей? – рассудительно заметила я, всё ещё отказываясь принимать тот факт, что мы сейчас вообще-то говорим о моей, чёрт возьми, лучшей подруге, которая, по словам этого смущённого детектива с печальными глазами, умерла. – Она – модель. Ей постоянно приходилось держать на съёмках руки открытыми, да и ноги тоже.

– Она колола инъекции в пах, – Эндрю сказал это почти с облегчением, как будто бы это был единственный вопрос, на который детектив мог без проблем дать адекватный ответ.

– Я поняла, – медленно, по слогам произнесла я.

Воцарилось молчание. Я даже не знала, сколько это продлилось в итоге. В конце концов молчание стало гнетущим, и я снова заговорила.

– Что значит: «Глория обнаружена мертвой»?

Вопрос звучал ужасно глупо, но в моём понимании в ту минуту это было самое адекватное, что я только могла спросить. И тут Коллинз перестал со мной церемониться и внезапно стал серьёзным детективом, который должен разговаривать со мной исключительно по факту.

– Хейли, – нетерпеливо бросил Эндрю, – Глория Уилкост мертва. Она умерла от передозировки героина. Вы вообще способны адекватно воспринимать то, что я вам говорю?

– Наверное, – я не стала приукрашивать своё состояние. Хотя у меня в голове сидела цирковая обезьянка и била в две долбанные тарелки.

– Послушайте, Хейли. Я хочу, чтобы Вы сказали честно. Вы знали, что Ваша подруга Вас ненавидела?

– Она делала что? – переспросила я. Звон обезьяньих тарелок ни разу не был тише того, что говорил этот мужчина.

– Ненавидела Вас всей душой.

Я икнула. Эндрю Коллинз достал из ниоткуда толстую папку-скоросшиватель. Я не испытывала ни малейшего желания её открывать. Мне было дурно. Я хотела домой, к Гарри. Внезапно я вспомнила, что Гарри в больнице. И мне впервые за этот день захотелось зареветь. Я не желала ни слова больше слышать, потому что всё ещё не верила, что всё случившееся теперь действительно происходит со мной.

– Что это такое? – спросила я, едва касаясь кончиками пальцев папки. Я не хотела её открывать. Боялась.

– Это, Хейли, скан-копии с дневника Вашей, как Вы сказали, подруги.

Я с тоской посмотрела на детектива.

– Зачем мне всё это? Причём тут вообще я?

Это действительно было для меня загадкой. В конце концов, даже если бы я на минуточку поверила в то, что этот мужчина говорит мне – зачем ему было тащить меня в участок и рассказывать это всё? Как будто у меня так чертовски мало проблем, что я хочу слышать вот это всё дерьмо.

– Потому что это имеет прямое отношение к делу о покушении на Вашего мужа.