Let's start over!

Пускай не сразу, но мне всё-таки удалось уснуть. Хотя уже через пару часов я пробудилась от мерзкого видения: Хэнк тянул ко мне мёртвые руки, захлёбываясь рвотой, и бормотал, что я принадлежу ему. Очнувшись ото сна, я не сразу поняла, что нахожусь дома, в своей постели, но это не принесло мне облегчения. Я встала с кровати и направилась в спальню мужа - ноги сами несли меня туда быстрее, чем я могла обдумать своё поспешное решение. Но мне были нужны успокаиваюшие объятия Гарри, и, видит Бог, я наконец осмелилась позволить ему соблазнить меня ещё раз. Мой бедный супруг! Должно быть, он действительно сильно любил меня, если ему хватало терпения лежать со мной в одной кровати каждую ночь и не прикасаться ко мне в интимном смысле. Твёрдо решив вознаградить его за сдержанность, я толкнула дверь спальни Гарри.

Он проснулся сразу же, как только приоткрытый вход в комнату впустил туда слабое освещение коридора; как будто ждал, что я приду. Гарри - такой заспанный, щурящий глаза, такой милый, что у меня защемило сердце, - сел на постели, включил лампу на прикроватной тумбочке, и я тотчас же бросилась в его объятия, раскрытые в ожидании. Несколько минут я провела вот так, убеждаясь, что в любящих руках мне не грозит никакая опасность.

- Хейлз, - хрипло прошептал муж, красноречиво глядя на задравшийся край моей ночной рубашки, - ради всего святого… Я же не монах.

- Да, - просто ответила я, прежде чем впервые за два года самой поцеловать мужа.

В его комнате было прохладно, так что, когда шёлк ночной рубашки стараниями Гарри обнажил моё тело, я слегка замёрзла. Муж уложил меня на постель, а сам встал рядом, благоговейно разглядывая мою наготу. Я зажмурилась: память оказала мне плохую услугу, и перед глазами пронеслась сцена, когда я так же лежала, голая и беззащитная, перед жестоким, собственническим взглядом Хэнка.

- Шш, любимая, - раздался осторожный шёпот мужа, и я, вынурнув из неприятного воспоминания, распахнула глаза. Конечно, это был не Хэнк. Это был Гарри с его нежным любящим взглядом, Гарри, который день за днём вытягивал меня из анабиоза.

Я слегка расслабилась. Муж сел рядом, кончиками пальцев проводя по моей коже. От ключиц к груди и по животу, потом - обратно. Наклонившись, Гарри поцеловал меня, но его поцелуй, хоть и далёкий от невинного, не был требовательным, скорее - просящим. Его губы двинулись ниже, по шее, заставляя моё дыхание возбуждённо прерываться. Мельком скользнули по груди, животу, бёдрам, целуя мою кожу там, где ещё несколько недель назад были синяки; окончательно заживляя, прогоняя ужасные воспоминания и даря взамен новые. Гарри провёл дорожку из поцелуев до самых лодыжек, прежде чем снова начать передвигаться выше. К тому моменту я уже почти забыла о том, что ещё несколько минут назад испытывала страх.

Я даже умудрилась смутиться, когда губы Гарри оказались на внутренней стороне моей ноги. Он мучительно долго целовал меня вокруг да около, лёгкими, скользящими движениями рта проводя по бёдрам так, что впору было уже умолять его, чтобы прекратил издевательства. В конце концов его язык, кружащий по самой чувствительной точке моего тела, довёл меня до исступления, заставляя извиваться на кровати и кричать, чтобы муж не прекращал этой сладостной пытки, даже если я умру от наслаждения.

Но я всё ещё была живой, даже когда Гарри вдоволь насладился моим вкусом. В конце концов случилось неизбежное: наши тела соединились. Памятуя о моей душевной хрупкости, Гарри заполнял меня медленно, хотя в тот момент я жаждала большего. Но мой муж, кажется, знал меня даже лучше, чем я сама. Когда его член оказался внутри меня, я сжалась, на миг вновь ощутив себя беззащитной и слабой, но каждое его плавное движение прогоняло мои страхи прочь.

Прошло не так много времени, прежде чем он позволил себе ускорить темп, хотя мне эти минуты почудились вечностью. Каждый его толчок в моём теле распространял по венам болезненный огонь, так что мне было почти больно от наслаждения. Я уже ничего не боялась, кроме того, что, если Гарри сейчас отпустит меня, я пропаду, поэтому и цеплялась в его широкие плечи пальцами, ловила его губы своими, прижималась, стремясь стать ещё ближе к нему - хотя куда уж было ближе! Он напряжённо смотрел на моё лицо, ища там признаки раскаяния или боли, как будто мог бы остановиться, если бы нашёл их - хотя я даже не сомневалась, что мог бы. А потом всё растворилось в вихре эмоций, и я потеряла ощущение времени и пространства, испытывая такое чистое, незамутнённое ничем удовольствие, как будто всю свою жизнь стремилась к этому моменту.

Когда всё кончилось, я ощущала приятную тяжесть мужского тела на себе, пока Гарри пытался отдышаться. Это больше не вгоняло меня в панику, а, наоборот, доставляло наслаждение. Я водила пальцами по влажной от пота спине мужа, и думала, какой же дурой я была раньше, сознательно лишая нас близости.