Let's start over!

Этот поцелуй не был похож на те, что в течение последних двух недель он дарил мне на нашем многострадальном диване. Я остро ощутила, что живу под одной крышей с взрослым половозрелым мужчиной, который явно желал меня - свою жену. Он обнял меня так крепко, что у меня перехватило дыхание; из-под одной его руки посыпались на пол шпильки из моих волос, а под другой смялся зелёный шёлк моего платья. Я даже не поняла, как открылась дверь спальни, как я очутилась на кровати, но неожиданно ощущение постели под моими лопатками, в то время как я оказалась прижатой телом мужчины, напугало меня, и я впала в истерику.

Мои рыдания мгновенно остудили пыл Гарри, и он сел, осторожно прижимая меня к своей широкой груди. Я поливала белоснежный хлопок его рубашки слезами, оставляя на ней чёрные разводы туши, пока он, укачивая меня, шептал какие-то слова извинения за свой неконтролируемый порыв, убеждал, что всё будет хорошо, и впервые от его речей мне становилось только горше.

- Не извиняйся, - всхлипнула я, силясь успокоиться, - ты же не виноват, что у тебя жена такая… поломанная.

Гарри нашёл в себе силы усмехнуться. Я не могла этого видеть, но услышала. Это слегка отрезвило меня.

- Хейлз, - твёрдым голосом произнёс Саутвуд, - ты не поломанная. Я понимаю, что тебе страшно, и я готов тебя ждать, сколько угодно. Я люблю тебя, ты понимаешь?

Я кивнула, ещё сильнее размазав остатки макияжа по его рубашке.

- Скажи мне, этот урод… он ведь не только бил тебя, да?

- Д-да, - выдавила я, снова начиная реветь.

Гарри шумно выдохнул.

- Почему ты не сказала раньше?

- Боялась, - честно призналась я, - это так… мерзко. Я теперь кажусь себе такой запятнанной, грязной, что не могла говорить об этом.

- Я понимаю, - медленно проговорил Гарри, - нет, ни хрена я не понимаю. Причём тут ты? Это он был грязным и запятнанным, Хейлз. И к сожалению, он посмел затронуть своей грязью и тебя. Но ты здесь ни при чём. Я знаю, что это никогда не происходило по твоей воле, так что перестань винить себя чёрт знает в чём. Мать его, надеюсь, этот ублюдок в аду круглосуточно варится живьём в котле!

Искренняя ярость, с которой муж произнёс последнюю фразу, неожиданно успокоила меня. Вера в то, что Гарри никогда не обидит меня и не позволит сделать это кому бы то ни было, окрепла в ту минуту сильнее, чем за прошедшие две с лишним недели.

- Я никогда не стану принуждать тебя к чему-либо, - пообещал Гарри, намекая на недавний эпизод со страстными поцелуями.

- Я знаю. Я верю тебе, Гарри.

Он уложил меня в постель, хотя я явно была одета не для сна и по-прежнему неумыта. Бережно стерев следы слёз с моего лица, Гарри наклонился, чтобы поцеловать меня перед сном, но я снова села на постели, прижимаясь к нему, желая вернуть чувство защищённости, которое дарили его руки.

- Останься со мной, пожалуйста, - прошептала я, надеясь, что если я буду в его объятиях, ставшие привычными ночные кошмары не посмеют завладеть моим сознанием. Я понимала, что прошу у него слишком многого, но Гарри терпеливо лёг рядом со мной - как был, одетый, - и привлёк меня к себе.

Я с трудом могла припомнить, спала ли я когда-нибудь так спокойно, как в ту ночь.

*

После годовщины я наконец поняла, что означают слова из брачной клятвы: “И в горе, и в радости”. Днём мы с Гарри делили радости. Он наконец сумел убедить меня выйти из дома, и мы стали подолгу гулять с Эвелин по парку. Жизнь снова начинала бить во мне ключом, как прежде, и я почти что чувствовала себя счастливой. Гарри возил нас с Иви по магазинам, и я с радостью преподавала годовалой дочери азы шоппинга, обряжая её во всевозможное крошечные шмотки. Однажды Саутвуд повёл нас в лунапарк - мы целый день катались на аттракционах, которые дозволялись для детей до трёх лет, а под вечер Гарри выиграл для нас с Иви в тире по огромному плюшевому медведю. Игрушке я радовалась едва ли не более бурно, чем дочь.

По ночам же Гарри забирал на себя часть моих горестей. Мне по-прежнему порой снились кошмары, но, просыпаясь в холодном поту, я находила себя в надёжных руках мужа, ставших мне сродни наркотику.

Всё же я понимала, что вечно помятый вид супруга и его явный недосып - на моей совести. Так что однажды я решительно отклонила его предложение о совместном сне и отправилась в спальню в гордом одиночестве, чтобы Гарри мог спокойно выспаться.