Лестница в небо

Усталость от пережитого в конце концов взяла верх, но уже на самой грани сна и яви пришла идиотская мысль — пора мне брать прозвище Черный Доктор или нет? С момента попадания я вылечил по большому счету всего троих: Шамана, маму и Гришку. Последний, правда, шефа вряд ли переживет: придется об этом позаботиться. Остальное лечение — мелочовка, не требовавшая большого ума и усилий. И убил лично, извращенными целительскими техниками, тоже троих.

Не, рано: на Черного Доктора не тяну — так, серый санитаришка.

На этой оптимистической ноте окончательно провалился в сон.

Костин примчался к нам прямо с утра, едва узнав о нашем возвращении: не зря рожа одного из отиравшихся у дороги к ангару мужиков показалась мне знакомой. Он попытался сразу же утащить меня куда-то, но, выложившись накануне до предела, на новые подвиги я был не способен.

— Ярослав Владимирович! Сейчас я точно никуда не поеду, дай хоть в себя с дороги прийти!

Оценив мой помятый вид, мужчина с сожалением убавляет напор, но оставить меня в покое не может — его так и распирает желание поделиться узнанными подробностями.

— Короче, Слава их вычислил! Это дэпэшники!

Слава — это его сын, Бронислав. В их семье, похоже, есть некий бзик на тему имен, потому что все известные мне Костины названы на старорусский манер: старший сын, который работает в агентстве, зовется Бронислав, младшая дочь — Мирослава, а еще знаю про брата Станислава. Видать, очень хотят прославиться. Каково приходится в жизни девушке с противоречивым именем Мирослава Ярославовна — не хочу даже вникать.

— Одна машина дежурила во всех четырнадцати эпизодах! Просто они менялись с другими сменами, поэтому с ходу понять закономерность не удалось. Еще и перерыв почти месяц делали. Мы проверили — у одного из них жена в это время рожала, отпуск брал: видать, не до разбоя было!

Дэпэшники — это местные гаишники, аббревиатура от слов «дорожная полиция». Задумываюсь. Если экипаж патрульной машины скурвился, то все встает на свои места. Одинокая фура останавливается по требованию оборотней в погонах, дальнобой сам выходит к преступникам, а там все просто — либо убивают на месте и отгоняют машину с содержимым к подельникам, либо под угрозой заставляют водителей проследовать к отстойнику, а убивают уже там. Скорее всего, правилен первый вариант, потому что лично я именно так и сделал бы.

Костин горит азартом, а вот я, наоборот, расстроен. Раз замешаны государственные структуры — тихо провернуть операцию не получится, а мне только подобного рода известности и не хватало.

— Ярослав, если мы их возьмем, навеки в черный список попадем. Подумай сам: полицаи нам потом жизни не дадут.

— Егор! Не говори о том, в чем не разбираешься! Если представить железные доказательства, они сами будут рады замять историю, иначе головы руководства полетят.

Так-то оно так, только без прикрытия сверху никто таким заниматься не будет. Если Слава вычислил закономерность, то и следователи просто обязаны были, у них-то возможностей побольше. Озвучиваю мысль:

— Я думаю, ты не прав. Такие дела без крыши от полиции никто проворачивать не рискнет. Смотри сам: Славка, конечно, молоток и все такое, но далеко не гений сыска. В полиции-то всяко поопытнее его будут. А тут четырнадцать эпизодов — и тишина: типа, вот такие неуловимые мстители. Мне вот кажется, что следователи должны были хоть что-то да нарыть.

— И нарыли. Собственно, им всего чуть-чуть не хватает, чтоб на этих сволочей выйти. Те гады, знаешь, когда это делали? На стыке смен патрулей. По журналу уже не их смена, а они вроде как еще до поста не доехали. Еще несколько раз втихую дежурствами с коллегами менялись под предлогом того, что у одного жена сначала в положении была, а потом ребенок маленький — представляешь ведь, наверное, как это бывает. А в журнале все согласно графику отмечено. Славка с дальнобоями семь рейсов сделал, пока не понял, как это можно провернуть. Ну и самое главное — тот, который отцом стал, недавно дом в городе купил, якобы на наследство бабкино, а у нас точная информация есть, что бабка его беднее церковной мыши была.

При упоминании о церкви меня передергивает. Слава богу, Костин, увлеченный рассказом, этого не замечает, но надо с этим что-то делать. В этом мире религия играет гораздо большую роль, чем в прежнем, и в храм идти еще не раз придется: те же пилоты, уж на что раздолбаи по жизни, а периодически на службы ходят, хотя бы по праздникам. И здесь только мне, закоренелому атеисту, это кажется слегка ненормальным, остальные относятся к подобному как раз одобрительно.