Лестница Шильда (ЛП)

Сторонники этой идеи отмечали, что планковские черви всего лишь обратят вспять эффекты мимозанской катастрофы. Но Чикайя полагал, что аналогия ложна. То, что было потеряно в ходе мимозанского инцидента — самые обычные, при всей их уникальности, планеты, — уже изучили вдоль и поперек. Узнать о нововакууме ровно столько, чтобы открылась возможность заразить его грибковой гнилью? Ему это представлялось крайним извращением всех идей, сделавших такую разведку реальной и нужной. Он уже нажил достаточно проблем, потворствуя ребяческой трусости.

― И каковы же перспективы? — Он говорил прежде всего о перспективах затеянного Бранко эксперимента, но если Мариама соблаговолит отвлечься на что-нибудь иное, тем лучше.

Мариама долго думала, прежде чем ответить:

― Меня почти убедили в справедливости воззрений Софуса, но я не уверена, что направление, указанное Бранко, с ними согласуется. Ну и что? У нас нет прямого доступа к частным проявлениям динамики на Той Стороне. Даже выудить оттуда произвольное состояние при сохранении корреляции будет неплохим уловом.

Янн с отсутствующим видом парил в некотором отдалении, но в рубке было слишком тесно для подлинного уединения, и теперь он уже не мог притворяться, будто не подслушивает.

― Да что ж вы такие пессимисты? — вмешался он, подплывая ближе. — Да, Правила низвергнуты, но это не означает, что правил вообще нет. Есть еще области топологии и квантовой теории, которые стоит принимать во внимание. Я переосмыслил работу Бранко, использовав формализм теории кубитовых сетей, и она обрела для меня новый смысл. Это похоже на попытку провести эксперимент по квантовому запутыванию на идеально абстрактном квантовом компьютере. Собственно, это определение довольно близко к тому, что, как утверждает Софус, кроется за границей: там находится исполинский квантовый компьютер, способный осуществить любую операцию, корректно описываемую в общих терминах квантовой физики — и он действительно осуществляет их, все одновременно, пребывая в суперпозиции состояний.

Мариама распахнула глаза, но нашла в себе силы возразить:

― Софус ничего подобного не утверждает.

— Да нет, конечно, — согласился Янн. — Слишком он осторожен, чтоб использовать такую терминологию — с пылу с жару. Утверждение, что Вселенная является квантовой машиной Дойча-Беннетта-Тьюринга, не очень-то приветствуется в определенных физических кругах, поскольку оно не содержит никакой информации, доступной эмпирическому опровержению.

Он с озорством улыбнулся.

― Но мне это что-то напоминает, ох как напоминает. Если хотите как следует наржаться, у меня для вас заготовлена вытяжка из пропаганды противников искусственного интеллекта до квас повой эпохи. Некогда я читал труды одного такого мыслителя, утверждавшего, что, как только станет возможным бестелое существование личности, цитата — «необоримая жажда вычислительной мощности», — конец цитаты, побудит бестелый интеллект преобразовать всю Землю, а за ней Вселенную, в идеально эффективный компьютер планковских масштабов.[76] Самоограничения? Они ни разу не были бы нам присущи. ? Какая может быть мораль без печенки и гениталий? Потребность в насущном мотиве совершить нечто подобное? А кто в здравом уме откажется от дополнительной вычислительной мощности? На это я дам краткую, но суровую отповедь: «Чего ж тогда вы, ленивые плотчики, не превратили всю Галактику в шоколад?»

Мариама уронила:

― Ты нам только дай время.

― Оборудование, кажется, прошло проверку, — Тарек упаковал детекторы и начал опускать стилус.

Бранко расплел руки и зааплодировал.

―  Будет ли мне позволено принять это за общий тезис картезианского скептицизма?

Тарек бросил:

― Вы можете вернуться к инструкциям.

Бранко начал последовательность сызнова. Чикайя ожидал, что в этот раз он окажется проворней, но потом понял, что Бранко, по всей видимости, прилагает все усилия, чтобы в точности воспроизвести свои первоначальные жесты и интонацию.

Тогда Чикайя поймал взгляд Тарека и сказал:

― Вы знаете, мне кажется, что вам стоит не меньше нашего уповать на успех эксперимента.

Тарек нахмурился, будто предположение Чикайи не было ни разумным, ни даже сколько-нибудь правдоподобным.

― Это правда. Именно поэтому я так серьезно отношусь к своим обязанностям. — Помолчав, он добавил резко: — Разве вы не понимаете: я охотно бы поверил, что все так же добросовестны. С радостью! Но я не могу. Слишком многое на кону. Если от этого я выгляжу забавно, пускай так. На мне ответственность перед грядущими поколениями.

Бранко завершил второй сеанс мелодекламации. Янн вставил:

― Одобрено.

Тарек сказал:

― Да. Начинайте.

― Выполнить, — обратился Бранко к Перу.

Перо промолчало, а мгновением позже из-под пола донеслось резкое шипение. Чикайя терялся в догадках, что это было, пока не увидел проблеск понимания на лице Бранко.

По одному из окон пробежала трещина. Потом по другому. Чикайя обернулся к Мариаме.