Лестница из терновника

Итак, Господин мой Н-До – жесток. В обыденной жизни рассудочен и хладнокровен. Приказывая своим людям, не повышает голоса, но вполне способен заставить повиноваться ледяным тоном и взглядом. Не то, чтобы я долго знал Ляна из Семьи Эу-Рэ, но мне показалось, что тот несчастный парень по сравнению с Н-До – просто светский разгильдяй. Немудрено, что рядом с Н-До Лью чувствует себя очень неуютно.

С тех пор, как Госпожа Л-Та официально её благословила, к Лью приходит акушерка. Мою бедняжку учат тянуть мышцы, двигаться – чтобы помочь метаморфозе и будущим родам; Лью делает эту гимнастику, белая от боли, со слезами на глазах, но безропотно. Н-До всё время находится где-то поблизости; его взгляд трудно описать – какой-то, я бы сказал, хищный огонёк в глазах. Как у кота, который наложил лапу на добычу, чуть выпустив когти – и рычит, чтобы никто не посмел приблизиться. На потерянного, перепуганного и страдающего мальчика, которого я увидел в парковом лабиринте – уже совершенно не похоже.

Когда у Лью расходились тазовые кости – боль была ужасная, я думаю, и длилась целый вечер и ночь, слегка отпустив только к рассвету – Н-До всю ночь просидел с ней, протянув ей руку. Лью сначала терлась щекой, как раньше, целовала – а потом укусила. Впилась зубами в его ладонь, чтобы не заорать – а Н-До даже не шевельнулся, чтобы отнять руку. Смотрел на неё мечтательно – только взгляд повлажнел. Теперь у него на левой ладони, пониже мизинца – шрам от зубов Лью, всё очень чётко отпечаталось; ранка оказалась посерьёзнее, чем можно себе представить, заживала долго – но результат Н-До определенно считает подарком судьбы. В отсутствии Лью сцепляет пальцы и поглаживает этот шрам – и в его лице появляется что-то маниакальное.

А Лью… не знаю, боится его, стесняется или просто метаморфоза на неё так действует. Большей частью – кротко подчиняется, кротко улыбается. Слушает. И что-то с ней не так. Она стала не очень на себя похожа.

После многих исследований местных животных мы уже знаем, что развитие женской половой системы провоцируется активнейшим выбросом в кровь женских гормонов, которые начинают вырабатываться исключительно при соблюдении правильных условий – поединок, травматическая ампутация, спаривание. Очевидно, этот гормональный фонтан не может не сказываться на психике аборигенов: Лью, похоже, превращается в женщину не только телом, но и душой. Это как-то… грустно, что ли… Бедняжка утратила непосредственность и живость, как-то погасла.

Я пытаюсь с ней поговорить. Н-До почти не оставляет её, но я выбираю момент для пары слов наедине.

За время метаморфозы она очень изменилась внешне. На сорванца больше не похожа; вылитая «девица чёрная и прекрасная» из Песни Песней, даже лицо смягчилось – а тело приобрело совершенно скульптурные очертания. Как-то это слегка смущает.

Меня Лью тоже стесняется. Не знаю, как это понять: то ли ей стыдно, что я видел её в совершенно непарадном виде начала метаморфозы, то ли она догадывается, что я знаю их с Н-До секрет… Как бы то ни было, откровенничать со мной она больше не торопится, хоть и очевидно симпатизирует по-прежнему. Н-До вышел – и Лью тут же просит принести ей «чаю».

– Госпожа совсем перестала говорить со мной иначе, чем по делу, – говорю я грустно. – Жаль. Меня это огорчает.

Лью тоже огорчается – смущается, улыбается, краснеет:

– Да… ты так много сделал для меня… слушай, Ник, раньше, чем болтать с людьми, надлежит разобраться в себе. Я ещё не разобралась. Это… неприятно.

– Но с Господином Н-До тебе приятно разговаривать? – спрашиваю я с доброжелательным любопытством старого слуги. – Я прав, Госпожа?

– Знаешь… странно говорить об этом с тобой, – Лью мнется. Я чувствую некоторые угрызения совести от этого допроса. – Н-До… как тебе сказать… я его очень люблю и отчаянно ненавижу… А вообще, это неважно.

– Почему? – говорю я. Мне слегка дико это слышать.

Лью вдруг улыбается, как дома, в поместье А-Нор:

– Потому что я меняюсь, и в голове у меня ветер и сухие лепестки. И ещё потому, что лучше Н-До я никого не знаю. И потому, что мне повезло… ну и вообще! Слушай, мне тяжело рассуждать. Ты дашь мне напиться?

И взгляд у неё девически лукавый, но я вдруг чувствую за ним знакомое упрямство Мцыри. Это окончательно запутывает меня.

Я стараюсь за ними наблюдать. Это – первая пара нги-унг-лянцев в пределах нашей досягаемости до такой степени, чтобы можно было отследить все частности развития отношений. Меня порадовало бы, если они не замечали бы меня, как аристократы не замечают слугу – но примерно с середины метаморфозы они почти не говорят при мне. Обнимаются иногда, но не говорят. Прекращают любой разговор, когда кто угодно входит в комнату. У меня недобор психологической информации.