Лестница из терновника-3. Прогрессоры

- А ты, командир, сунулся под пули вместо того, чтобы смотреть и слушать, - говорит Кору с ласковой укоризной. - Потому что ухитрился оскорбиться, когда дворцовые псы орали всякую ересь. Всегда был вспыльчив, Львёночек...

- А где Мидоху? - вспоминает Элсу.

- Убит.

- Ох...

- Война, командир. И мне жаль...

Пушки грохочут снова.

- Идиоты, - бормочет обожжённый волк. - Куда же они лезут?! Канониры Анну стреляют со стен - наши на тракте, как мишени...

- Ждали, что Анну сделает так же, - усмехается Рийну, кусая губы. - Ждали людей Анну, стоя на стенах, держали фитили наготове, думали, он сдурит - а теперь сами творят эту глупость.

- Или это - предательство! - рычит обожжённый. - Кто-то во Дворце решил положить братьев у этих адовых ворот, суки!

- Они просто не верят, что Чангран уже наш, - говорит Кору презрительно. - Они думают, что им дадут прогарцевать по городским улицам, а мы будем лежать тут ниц, в пыли, и ждать, когда они нас расстреляют! Ох, и дерьмо же...

Элсу смотрит на Кору с тихим обожанием.

- Кору, солнце моё, метаморфоза превращает в бабочек северянок, но не тебя! - говорит он восхищённо, и Кору прячет в ладони довольный смешок.

- Правильно делает, - говорит Рийну. - Всё делает правильно. Мне нравится твой командир, Барсёнок.

- Ненадолго, - говорит обожжённый. - Если девка права, то наши ещё опомнятся.

- Меня называешь девкой, ординарца Львёнка? - удивляется Кору.

- А как тебя называть, братом?! - огрызается обожжённый волк и тоже удивляется, потому что реплика вызывает смех не только у Элсу, Юу, и самой Кору, но и у проснувшихся раненых.

Канонада, тем временем, превращается в настоящую артиллерийскую дуэль. Грохот разрывов. Стрельба из пистолетов почти не слышна за пушечной пальбой.

- Ага. Наши развернули лафеты, - говорит обожжённый. - Сейчас высадят ворота - и в преисподнюю...

- Наверное, - соглашается Рийну. - А чему ты радуешься? Тебя, брат, обрежут или прирежут - и разбираться не будут, за кого ты переживал.

- Как можно быть настолько развратным типом, чтобы рубиться с врагом, а думать о его теле - не постигаю, - бормочет обожжённый, но это уже просто попытки заглушить страх и ощутить себя на высоте.

Мне кажется, что я слышу в грохоте пушечных залпов треск и хруст ломающегося металла - и канонада делается реже, зато снова слышны выстрелы из пистолетов, вопли, кажется, и дикий визг лошадей.

- Они в городе, - говорит Кору. - Или сейчас войдут. Драка в воротах.

- Нет, - говорит Элсу, кусая губы. - Может, ещё и нет. Ворота по-всякому легче оборонять, чем войти в них.

Мне становится нестерпимо сидеть здесь, когда там идёт бой. Там наверняка нужна моя помощь. Я не выдерживаю.

- Элсу, - говорю я, - Юу, ребята, простите меня. Там - раненые, а я с лекарствами - здесь. Всё равно тут от меня мало толку.

Ри-Ё и Кирри встают, но я качаю головой.

- Вам оставлю снадобья, убивающие боль. Вот и вот. Кирри умеет этим пользоваться. Вы тут - за меня. А мне нужен кто-нибудь, кто знает город и может идти. Есть такие?

- Я, - неожиданно говорит обожжённый волк. - Побежали смерть искать, а, язычник? - и смеётся той половиной лица, что целее.

- Я бы ему не верила, - говорит Кору.

- Ну а я верю, - улыбаюсь я и помогаю обожжённому подняться. - У него там тоже раненые братья, видишь ли. А ещё он боится умереть в компании диссидентов, а не в бою. Да?

- Да, - говорит обожжённый. - Меня звать Нухру ад Эра. Пойдём, Ник, поглядим - душа болит сильней, чем рожа, Творец мой оплот...

- Чангран - такой красивый город, - говорит Кирри дрожащими губами. - Посмотри на него, Ник...

Ри-Ё держит пакет с ампулами, кивает. Его глаза полны слёз.

Кирри подаёт Нухру меч, а Юу - заряженные пистолеты. Нухру затыкает пистолеты за пояс жестом мультипликационного разбойника.

- Хочешь сам себе естество отстрелить и в Синюю Цитадель уйти? - спрашивает Кору, но Нухру не обращает на неё внимания. Он слушает - и тянет меня за рукав.

И мы бежим с базарной площади по вымершим утренним улицам, мимо наглухо закрытых дверей и ворот, в сумраке вторых ярусов городских зданий - а по улицам постепенно расползается туман порохового дыма, и я слышу... людей слышу.

Не только оружие. Бой совсем рядом.

- Тебе не больно, Нухру? - спрашиваю я на бегу.

- От резких движений только, - выдыхает он. - Волшебство. Я в курсе, что ожоги обычно дико болят - гуо тебя поцелуй, Ник, как ты это делаешь...

- Рубцы останутся, - говорю я зачем-то.

Нухру неожиданно прыскает, как девушка.

- Вот и славно. Девкам не помешает, а парни не позарятся! - и останавливается.

- Что? - спрашиваю я.

- Площадь перед воротами, - Нухру машет рукой на поворот улицы. - Замедлись, подстрелят.

Мы осторожно заглядываем за угол дома.