Лестница из терновника-3. Прогрессоры

И вот небо над Чанграном такое белёсое, еле-еле розоватое, чуть золотистое, и воздух пахнет утром, свежим утром с примесью горелого дерева, тряпок и мяса - и я это всё ощущаю, как последние минуты тишины. Обожжённый волк, чьи щека, подбородок, шея и грудь уже не выглядят, как ночной кошмар - покрыты сероватой пенкой "заморозки", регенератора для тканей, повреждённых термически, вдруг садится на тюфяке, поджав ноги, прикусывает костяшки пальцев и начинает плакать. Без рыданий и прочих спецэффектов, но слёзы льются потоком.

- Тебе больно? - спрашивает Кирри.

- Меня-то за что убьют вместе с вами?! - выдыхает он тихо и отчаянно, в смертной тоске. - Я-то Льва не предавал, я - наоборот, что ж, я виноват, что ли?!

- Вот за это мы и воюем, - говорит Кору. - Ты не предавал, а тебя предадут. Тебя уже списали со счетов, дурак ты. И никому ты ничего не докажешь - тебя назовут врагом и казнят, как врага, в тебя будут плевать, а тебе только и останется, что распускать сопли и тратить влагу в пустыне. И знаешь, брат, это ведь всегда так: пока ты плюёшь - всё кажется хорошим и правильным, а стоит только понять, что будут плевать в тебя - так и открываются глаза. Появляется охота скулить: "А за что меня-то? Я же был хороший, как все, как велели..." Скажи, права ли я?

- Ты - женщина, - пренебрежительно бросает волк.

- Тебя надо было обрезать, чтобы ты лучше понял, чего стоишь на этой земле? - усмехается Кору. - Зря вас жалеют, зря. Нас всех надо возить мордой по грязи, пока не поймём...

Просыпается Элсу, трёт глаза, сипло говорит:

- Кору, ты чего бранишься?

Кору тут же забывает про волка, наклоняется к своему Львёнку, помогает ему устроиться удобнее, даёт напиться:

- Как ты, командир? А?

- Хорошо молился, - шепчет Элсу. - Творец, видно, услышал.

И мне кажется, что я слышу далёкий топот копыт. Кавалерия идёт? Это даже не столько звук, сколько ощущение вибрации почвы, воспринимаемое спинным мозгом больше, чем ухом.

Всадники и пушки.

- Ник, - вдруг говорит Юу, - это Рийну. Я... мне очень хочется, чтобы она жила. Мы, знаешь... встретились глазами в драке... и вышло что-то... я не думал, что на войне так бывает. Нам всё стало неважно. Бой, не бой... мы одни были среди этой свалки. Хок, Ник, мы ведь ни о чём не думали, ни о наших странах, ни о вере... Солдат говорит "трофей", когда ему неловко сказать "возлюбленная"...

Рийну кивает, прислонившись к плечу Юу как-то совершенно по-родственному. Юу обнимает её и прижимает к себе.

- Если всё это выгорит, - говорит он, - я поговорю с её родителями. Объясню. У нас будет свадьба, знаешь, правильная свадьба, с Озером Звёзд, с пионовыми пирожными, с целованием клинка... чтобы все видели, весь Чангран - мы друг другу принадлежим на равных правах. Просто - Небеса судили ей быть женой, а мне - мужем. А вот если я умру сегодня...

- Тогда и я умру, - вдруг спокойно и твёрдо говорит Рийну. - Разве мне тебя простят когда-нибудь, если ты умрёшь, а твои Львята проиграют? Думаешь, я после этой ночи смогу быть рабыней у всяких озабоченных гадов? Прости, Барсёнок, этого не будет.

Юу целует её руки, отстраняет их от себя - и заряжает пистолеты.

- Мы уедем в Кши-На, - говорит он, улыбаясь. - В Тай-Е, в город, прекраснее которого нет на свете, в Тай-Е, к моему Брату, к моим Сестричкам и к моей Сестре-Государыне. И ты будешь придворной дамой, самой красивой из всех, а я нарисую тебе на веере двух фениксов.

- Почему? - спрашивает Рийну и заряжает третий пистолет.

- Фениксы означают полёт душ. Мы взлетели в небеса и встретились под самым солнцем, - говорит Юу и прислушивается. - В наших сердцах раскрывались цветы и сияли звёзды... у меня никогда не получатся такие дивные фениксы, как у Ча, он рисовал лучше всех при дворе... но тебе понравится...

- Мне понравится, - говорит Рийну. - Ты убьёшь меня, если не будет другого выхода, Барсёнок? Если у меня не хватит сил?

Юу кивает.

- Посмотрите, как эти двое друг друга хоронят! - фыркает Кору. - Спасибо, братья-сёстры, лошади дворцовой стражи увязнут в этом море соплей, мы победим!

Элсу невольно улыбается - и Юу с Рийну смеются. И мы слышим пушечный залп - и далёкую пальбу из ружей.

Просыпаются нори-оки, тянут Кирри за одежду, расспрашивают вполголоса; он, присев рядом на корточки, говорит и улыбается - как взрослый, успокаивающий детей. Раненые волки, накаченные стимуляторами, мечутся во сне. Ри-Ё смотрит на меня вопросительно: "Началось?"

Рийну делает попытку сесть - и еле сдерживает крик.

- Скоро пройдёт, - говорит Юу, и вид у него такой, будто это он ломается.

- Анну встретил наших у Дворцовых Ворот в город, - говорит Рийну сквозь зубы, пытаясь вморгнуть выступившие слёзы. - Это не по нему. Это он. Со сторожевых башен.

- А наши-то, - бормочет обожжённый волк, - наши у Дворцовых... ночная стража... что с ними? Мёртвые? Предали?

- Половина на половину, наверное, - предполагает Кору.

Элсу сжимает кулаки.

- Там Анну, там Эткуру... а я тут...