Лестница героев

Только рассчитывать на Мию, похоже, не приходилось. С тех пор как она не вызвалась в спасательную миссию за Тристаном, девушка ходила по базе словно тень себя прежней – потерянная, апатичная и безразличная ко всему. Она словно болела, только болезнь эта была не физическая, а душевная. Какая уж от нее помощь Тристану! Мие и самой, похоже, не помешала бы помощь! Но шла война, и ни у кого не было ни времени, ни сил, чтобы беспокоиться о душевных ранах. Кровь не идет? Ходит на своих ногах? Может летать? Значит, все в полном порядке!

… Каждый день Ника обязательно подходила к обрыву и смотрела на горизонт в надежде, что там вот-вот появится черный авион Берты. С каждым днем надежда таяла все больше и больше.

Всякий раз, сталкиваясь с братьями эр Тальга, Ника преисполнялась жалости и пыталась приободрить этих добродушных верзил, и всякий раз каким-то удивительным образом дело заканчивалось тем, что это они утешали ее.

– Не переживай! Когда мы жили на Окракоке, мама выбиралась из самых сложных переделок. Она вернется, – спокойно заявлял Рик.

– Она всегда возвращается, потому что она нам обещала, что всегда будет к нам возвращаться, – подтверждал Рейк.

– А мама никогда не нарушает своих обещаний, – заканчивал Рик.

Перед лицом такой убежденности со стороны сыновей Берты Нике сказать было нечего. Жаль только, она не могла разделить их уверенности.

Хотя бы раз в день Ника теперь заглядывала в пристройку к кухне – проведать котенка, которого забрала из Алтана; повар разрешила ей оставить его там. И всякий раз, гладя мягкую шерстку пушистого зверька, Ника вспоминала пряди рыжих волос среди обломков дома… И снова и снова корила себя за малодушие: надо было забрать детей сразу! Но нет, она побоялась нарушить приказ командира! Да только что такое приказ по сравнению с человеческими жизнями? А сейчас уже слишком поздно, и ничего не исправить…

Проходя мимо авионов, над которыми трудились механикеры, Ника не раз ловила себя на том, что невольно принимала одну из них за Ванессу…

Девушка почти завидовала Анселю, который пропадал в Конструкторской, казалось, целыми сутками. Хорошо быть загруженным работой так, что не остается времени на мрачные раздумья и печальные воспоминания.

– А где этот твой хорошенький медбрат? – как-то раз спросила Нику Вильма, когда они встретились на авиодроме; Ника только что вернулась из патруля, а Вильма приземлилась вместе с группой авионер-новобранцев, которых она вместе с мадам эр Мада и еще парой инструкторов обучала азам полетов. – Что-то давно я его не видела, а ведь раньше он постоянно крутился рядом. Или в лазарете ему вообще отдыха не дают?

Налетав уже несколько десятков часов на границе и даже побывав в паре стычек, Вильма обрела ту уверенность, которая отличает человека, прошедшего через настоящие испытания, от того, который только воображает, будто он что-то повидал в жизни. Пусть и небольшой, но реальный опыт сослужил добрую службу: не укрепил раздутое самолюбие, а содрал с девушки почти всю наносную шелуху. Так, в тот вечер, когда прощались с авионерами, погибшими в миссии по спасению Тристана, Вильма вместе со всеми стояла на краю обрыва, и, когда в воздух запускали подожженные бумажные авионы в честь Ванессы, Ника видела, как в ее глазах блеснули слезы…

Услышав вопрос Вильмы, Ника только усмехнулась. Из всех случившихся за последние дни событий предательство Нильсона задело ее меньше всего. Во всяком случае, она о нем даже не вспоминала, пока Вильма ей не напомнила.

– Его больше нет на мысе Горн, – ответила она.

Вильма сочувственно вздохнула.

– Нет, он не погиб, – пояснила Ника, поняв, что девушка неправильно истолковала ее ответ. – Он дезертировал.

– Нильсон? – не поверила своим ушам Вильма. – Но как же… Он же… – растерянно забормотала она, а затем наконец собрала слова в предложение: – Ни за что бы не подумала, что он на такое способен!

– Признаться, я тоже, – усмехнулась Ника.

– Вот так вот взял – и ушел? Даже не верится… И потом, я думала, вы с ним вместе; мне казалось, что он в тебя влюблен.

Ника только плечами пожала. Ее даже забавлял заботливый взгляд Вильмы; та решила, что Ника переживает из-за предательства юноши, но объяснять, что на самом деле ей все равно, девушка не стала.

– А вообще, – понизив голос, сказала Вильма, – я слышала, что за последние дни с базы дезертировало уже несколько человек.

Ника тоже об этом слышала. Хотя мадам эр Спата каждый вечер приходила на ужин в «деревяшку» и неизменно обращалась с речью к личному составу, стараясь поддерживать их мораль и боевой дух, далеко не всем удавалось его хранить перед лицом надвигающейся опасности… Так появился приказ о дезертирстве, наказанием за которое главнокомандующая назначила расстрел на месте.

– Очень… жестко, не находишь? – как-то спросила Ника Эмму эр Грана; та в последние дни частенько составляла ей компанию вместе с Кипом, который перебрался сюда из Патагона вместе с другими членами семей авионер.