Лестинца

Широко взмахнув руками, он попытался, было, остановить падение но уже слишком поздно. Ужас сковал все его члены, он понял, что это конец, во всех красках представил себе как полетит в эту бездну, как неотвратимо удариться оземь. Паника охватила разум, превратив его в кусок льда.

Махнув рукой, он задел и принца, но тот вовремя вырвавшийся из чар зрелища, перепугался так, что от страха сделал совершенно неожиданное даже для самого себя: извернувшись, словно дикая кошка, он упал животом поперек лестницы, намертво вцепившись. Принц попытался изо всех сил прижаться к ступени, слиться с нею, только бы не принадлежать бездне. Но когда он заметил, как поскользнувшийся Крын поясницей падает на край лестницы, и всем своим большим телом тяжело заваливается назад, сделал второй неожиданный поступок: мгновенно выбросив вперед правую руку, судорожно схватил кисть попутчика, даже и не подумав о том, что выдержать его он не сможет.

Крына, уже основательно распрощавшегося с жизнью и успевшего передать привет всем своим родным и всплакнуть в юбку матери, сильно тряхнуло, и он осознал себя висящим над бездной.

Руку Кан-Туна дернуло так, что показалось, будто кости вышли из сустава, а жилы с сухим треском порвались в клочья. Края ступеней, словно ножи, впились в ребра, от его истошного крика чуть не рухнула сама Лестница. Он видел, как с плеча Крына сорвался и исчез глубоко внизу один из его тюков. "Парадное платье": подумал он отстранено: "Для представления перед богами". А в следующую минуту понял всю неотвратимость своего положения: сейчас левая рука, судорожно хватающаяся за край ступени, разожмется, или соскользнет, они последуют за поклажей, и их больше ничто не спасет.

Разум советовал разжать пальцы правой руки, отпустить смерда, не достойного даже слизывать пыль с его сапог, но он держал. Хрипел, стонал от разламываемого на куски тела под острыми краями ступеней, обливался потом, чувствовал, что потные руки начинают скользить, цепенел от страха, но держал. Держал, отмахиваясь ото всех умных советов, которые упрямо лезли в голову.

Крын висел над бездной, подавленный беспомощностью своего состояния пытался вывернуться, зацепиться за край, но пальцы соскальзывали. Он ощущал как поклажа и все тело неумолимо тянет вниз. Он видел, что у принца нет сил, чтобы вытянуть и даже чтобы держать его. Он чувствовал себя виноватым, но не мог, не в силах был просить принца, чтобы тот отпустил его и спасся хотя бы сам.

Кан-Тун последний раз собрался с силами, и, чувствуя, как глаза вылезают из орбит, рванул Крына наверх. Тот совсем немного, на пол-ладони поднялся, но этого хватило, чтобы вцепиться в край.

Пальцы скользили по отполированной поверхности, но там, наверху, принц уже обессилено замер. Надо было подтянуться, перевалиться через край, но слишком много он потратил сил в схватке с великанами, слишком неумолимо тянула вниз ноша.

С каждым мгновением он чувствовал, как слабеет, как пальцы понемногу близятся к краю. И приготовился к последнему рывку. Он его ждал как самого светлого праздника, и как день самой тяжелой работы, в своей жизни. Всю свою душу, все свое естество, всю свою жизнь, всю боль и слезы в глазах матери, и скупые вздохи отца вложил он в этот рывок.

Поднялся до края, чуть ли не зубами вцепляясь в камень, закинул ногу на нижнюю ступень. И тут почувствовал, как вырвавшийся из обессиленного забытья принц помогает перевалиться на саму ступень.

Оба скрючились, пытаясь принять устойчивое положение на узких и крутых ступенях, сцепились вместе, вжались в лестницу, и позволили себе перевести дух.

- Послушай, Ригг, как самый, что ни на есть глазастый из нас, взгляни, там эта проклятая лестница такая же узкая? - вопросил Итернир.

- Сейчас погляжу, - отвел взгляд от бесконечных ступеней Ригг, - сколько хватает моих глаз - да. Эй! Глядите! Вокруг-то какая красотища!

От восхищенного возгласа даже Ланс прекратил неумолимое восхождение и огляделся. Действительно, он много повидал миров, но нигде не замечал такого великолепия: то недосуг было, то случая не подворачивалось. Оба застыли, не в силах оторвать глаз от раскрывшейся картины мира.

Итернир скептически повел взглядом вокруг, восхищенно присвистнул, верный своим привычкам, но, заметив, какими глазами смотрят вокруг спутники, насторожился, и странно спокойным и четким голосом проговорил:

- Сейчас осторожно, без лишних движений опуститесь на ступени, и постарайтесь при этом не глядеть вниз.

Ланс тут же настороженно напрягся и медленно начал опускаться. Ригг повернул к Итерниру непонимающее лицо, и как только он столь резко оторвал взгляд от картины внизу, его тут же качнуло, повело в сторону, но привычное, натренированное тело к счастью быстро справилось, установив шаткое равновесие. Вопросительно и беспомощно он смотрел на Итернира, застыв на полусогнутых коленях, раскинув руки.

- Медленно опускайся, - все понимающим, но не менее уверенным, тоном почти приказал тот, - и не отрывай от меня глаз.