Лестинца

Многое еще думал он, не думая одновременно, поскольку одуряла усталость и бессмысленность похода против воли богов, но все полз вверх. Цепляясь окровавленными пальцами за ступени, оскальзываясь. И не боясь сорваться.

Для него уже не было узких ступеней, и бездны кругом. Ничего не было. Даже про усталость забыл. Он шел вверх.

- Он поднимается! - закричал Ригг, бросаясь к нему, - глядите, поднимается!

Он помог встать Кан-Туну и там, где не мог сидеть один, нашлось место для двоих.

Подошли Ланс и Итернир с Крыном, и всем хватило места на узкой ступени.

Ушла усталость. Идти было легко и даже приятно. Ушло все кроме пути вверх.

И только тогда они смогли оглянуться.

Небо стало бездонным. Снизу казалось, что небо - твердь.

Здесь небо не имело границ и дна. Ушла голубизна, и небо стало синим. Не туманно-голубым, как внизу, а прозрачно-синим. Черным к зениту.

Глубоко внизу горбилась земля, вздуваясь огромным куполом. Они шли вверх, и с каждым шагом раздавался горизонт, с каждым шагом земля внизу становилась все круглее.

Отсюда открывались такие бескрайние морские просторы, какие не виделись им никогда даже в самых смелых мечтах. А столько земли они, глядя вокруг внизу, никогда не могли себе представить. Здесь, наверху становилось понятно, что ничтожны и нелепы не просто дворцы и самые великие столицы мира, но и великие империи прошлого и настоящего не могли охватить в тщетных своих потугах заметной доли того, что они видели сейчас. Под ногами в разрывах облаков голубым титаном висела в пустоте планета.

Они шли вверх, над головами небо все темнело. Появились звезды, несмотря на сияющее солнце. А купол земли перечеркнула размытая тень - граница дня и ночи. В той половине, что подставляла свой покатый бок солнцу, небо светлело над самой кромкой земли, растекаясь голубой дымкой над облаками. Зато край той половины, что была в тени, тонул в непроглядном мраке, и только звезды робко выглядывали из-за бока планеты.

Они шли вверх, а над головами небо все темнело. Ушел синий цвет и разлился черный. И было понятно, что это и не цвет вовсе, а полное отсутствие цвета. И уже даже не было неба, была бесконечность. Темная, с россыпями блистающих, словно иглы, и мерцающих, словно далекие окна, звезд. Вечная и великая.

И они видели уже, что Лестница заканчивается в нескольких шагах впереди. И шли вперед.

Хотя знали уже, что нет на небе рая, это иллюзия. Хотя знали, что нет богов, это слабость смертных. Хотя знали, что нет и самого неба, есть бесконечность.

Лестница закончилась маленькой, скругленной у дальнего края, площадкой. Исцарапанные, в изорванной одежде, заросшие щетиной, они стояли, прижавшись друг к другу, и долго не могли ничего сказать. Все было просто и понятно.

Они стояли на крохотной площадке над огромным миром у порога бесконечной вселенной.

Неохотно Ланс разлепил губы, и сорвавшиеся слова тут же растворились в пустоте:

- В этом мире нет ничего, кроме нас...

Эпилог

- Такого не бывает, - потрясенно пробормотал встрепанный парень, поправляя рукой, заросшей жестким рыжим волосом, разбитые очки.

Позади него сухо хмыкнул парень в камуфляже, потирая синяк над скулой...