Лера

На подлете, у самой земли, шар перевернулся. Мир сжался до размеров окна на третьем этаже, где пустые глаза деда Гены вспыхнули болью. Затем Леру проглотила темнота.

***

Сколько времени она провела в порождавшей смысл темноте, непонятно. Первое что увидела после пробуждения стал все тот же дед Гена. Старик стоял в мерцающей голубоватой ауре в клетчатом халате и тапках на босую ногу. Лера удивилась, как это мама в такую погоду выпустила деда на улицу в домашней одежде. Еще ее поразила необычная голубая аура обволакивающее тело старика. Излучение шлейфа вело к окну третьего этажа. А у окна привычно, не шевелясь и даже не моргая, замер дед Гена. «Странно!» – без особого возбуждения констатировала девушка. Взор оторвался от астральной проекции старика. «Астральная проекция? – переспросила сама у себя Лера. – Откуда я это знаю?» Пытаясь увязать нахлынувшие понятия и видения, девушка осмотрелась.

У ее ног лежало зеленоголовое тело. Мужской пуховик явно великоват. Лера словно увидела себя в зеркале. Именно себя, а не какое-нибудь отражение. Широкий лоб. Изогнутые брови. Подкрученные и накрашенные ресницы. Вздернутый носик, еще по-детски пухленькие щечки. Даже дурацкий, подростковый прыщ у левой ноздри. Гад! Также позорно краснел воспалённостью. «Синие губы – это прикольно» – пронеслось в голове девушки. Вдруг вспомнила, сегодня губы не красила вообще. Ни в красный, ни в черный, ни в синий. Вообще ни в какой.

Стало не по себе. Тело в грязи вовсе не отражение. Как она может видит саму себя там внизу, под ногами? Как? Глаза в отражении закрыты! А она все равно видит. И окружающие предметы. Внизу, в зеркале, вокруг тела грязь. В отражении – небо. Небо есть грязь? Нет! Там, под ногами, в грязи она – Лера и есть!

Девушка нервно отшагнула. На площадке, в двадцати шагах, стояла та же толпа зрителей. Вверх взмывали остатки салюта. Люди ликовали.

– Помогите! – закричала Лера. – Помогите мне! Я тут! Рядом! Валяюсь в грязи! Как животное! Помогите же! Эй, вы!

На короткий миг показалось что все-таки докричалась. Один из мужчин шагнул из шеренги. Это был отец.

– Папа! – обрадовалась Лера. – Ты слышишь меня? Помоги мне! Ингалятор. Мой ингалятор …

Слова девушки оборвались. Мужчина достал из кармана бутылку вина. Принялся наполнять картонные стаканы в протянутых руках.

– Папа?! Прекрати! Помоги мне! Я … я же умираю!

Очевидный факт ошарашил девушку. Оказывается так просто признать, что тебя больше нет. Нет. Просто нет и все. «А ведь ничего не изменилось, – от этой мысли Лере стало грустно. – Меня будто бы и не было никогда. Было лишь болезненное, некрасивое всех раздражающее тельце девочки Леры. Туловище, которое сейчас валяется в грязи и совсем скоро превратится в еду для червей. Как я раньше не понимала, что это просто одежда. Оболочка, которую я скинула»

Лера оглянулась. Беспечные живые, выпив вино, поздравляли друг друга с наступающим Новым Годом. Смеялись, обнимались, громко разговаривали. Откуда-то послышалось нестройное пение: «И вот она нарядная на праздник к нам пришла …» Они, черт возьми, просто жили.

Подошла к телу. Глаза того, что еще минуту назад была ею, оставались закрытыми. Зеленые волосы пропитались грязью. Рядом стоял дед Гена. Такой же живой, как и все остальные. С той лишь разницей что кокон, оставалась там, за окном третьего этажа.

– Дед, – обратилась девушка к старику, – Я … Я тут. Рядом! Ты видишь меня?

Мужчина смотрел вниз, на мертвую Леру. Ее настоящую, сбросившей бремя телесного, он, казалось, не замечает.

Аура старика замерцала пуще прежнего. Там, на третьем этаже к окну подошла мама. Форточка распахнулась. Сквозь стихающий грохот и писк взрывав, женский голос громко позвал:

– Володя! Володя!

Отец суетливо спрятал бутылку:

– Чего? Сейчас идем уже!

– Лера где?

– Тут! – ответил папа. Тихо. Неуверенно.

Глаза мужчины зашарили по скверу. Через несколько секунд, в свете очередного взорвавшегося в небе огонька, мужчина разглядел лежащий в грязи пуховик. Лицо исказил страх. В миг отрезвев, ринулся в темноту. Несколько шагов и страх на лице несчастного сменился отчаянием. То неразличимое, родное, отцовское подсказало – его дочь мертва.

***

– Ну что же они все такие беспокойные? – поправляя на голове узбекскую тюбетейку, заговорил незнакомец.

От неожиданности Лера вздрогнула. Она не заметила, как подошли эти трое. Суета живых над телом поглотила все ее внимание. Зрители, пять минут назад созерцавшие в небе фейерверки, сейчас с большим любопытством наблюдали как умирает человек.

– Скорая уже едет, – объявил дядя Виталик. Он участливо присел на корточки рядом с папой.

Его голос прозвучал как-то отдаленно, будто бы из соседней комнаты. Также, как и звучавший приглушенно плачь мамы. Закутавшись в пальто, она ходила по дорожке взад-вперед повторяя принятую в таких случаях мантру: «Боже мой! Боже мой!»

Но голос незнакомца гудел натурально. Мир разделила прозрачная пленка, превратив окружающее в настоящее и воображаемое. Где есть что Лера пока не понимала.

– Вы кто? – спросила она у странной троицы.