Леопард

– Проверишь? – спросил Харри, кивнул на дверь с сердечком и направился туда, где, по его мнению, должна быть спальня. Он глубоко вздохнул, нажал на ручку и толкнул дверь.

Постель была застлана. Комната прибрана. Окно чуть приоткрыто, никакого запаха клея, воздух свеж, как дыхание ребенка. Харри услышал, как хозяйка встала в дверях у него за спиной.

– Как странно, – пробормотала она. – Ведь я же слышала их ночью. И ушел только один.

– Их? – спросил Харри. – Вы уверены, что их было несколько?

– Да. Я слышала голоса.

– А сколько их было?

– Мне показалось, трое.

Харри открыл платяной шкаф.

– Мужчины? Женщины?

– Ну, к счастью, у меня не такой хороший слух.

Одежда. Спальный мешок и рюкзак. Еще одежда.

– А почему вам кажется, что их было трое?

Щеки хозяйки вновь порозовели.

– Стук. Как будто они… ну, вы понимаете…

– Но никаких голосов?

Хозяйка задумалась.

– Нет, никаких голосов.

Харри вышел из комнаты. И к своему огромному удивлению, увидел, что Кайя все еще стоит в коридоре перед дверью в ванную. И стояла она как-то странно – как будто в лицо ей дул сильный ветер.

– Что-то не так?

– Да нет, – ответила Кайя быстро и непринужденно. Слишком непринужденно.

Харри подошел и встал рядом с ней.

– В чем дело? – понизив голос, спросил он.

– Я… у меня проблемы с закрытыми дверьми.

– О’кей, – сказал Харри.

– Нет, правда…

Харри кивнул. И именно тогда услышал звук. Звук отмеренного времени, истекающего срока, убегающих секунд – быстрые, лихорадочные капли воды, которая не то чтобы течет и не то чтобы капает. Кран по ту сторону двери. И Харри знал, что не ошибается.

– Стой здесь, – приказал Харри.

И толкнул дверь.

Первое, на что он обратил внимание: запах клея здесь был еще сильнее.

Второе: на полу лежала куртка, пара джинсов, трусы, майка, два черных носка, вязаная шапка и толстый шерстяной свитер.

Третье: вода текла непрекращающейся струйкой из крана в ванну, которая была наполнена настолько, что излишек стекал в сливное отверстие на стенке.

Четвертое: вода в ванне покраснела от крови.

Пятое: потухший взгляд над заклеенным скотчем ртом голого, мертвенно-белого человека на дне ванны, взгляд, устремленный в сторону. Как будто пытаясь поймать что-то в мертвой зоне, кого-то, кого он не заметил, когда тот пришел.

Шестое: никаких следов насилия, никаких внешних повреждений, которые могли бы объяснить такое обилие крови.

Харри кашлянул и подумал, как ему лучше попросить хозяйку войти и опознать своего жильца.

Но нужды в этом уже не было, она стояла на пороге ванной.

– Господи мой боже! – простонала она. И с ударением на каждом слове: – Господи – мой – боже! – И наконец жалобно, с еще большим надрывом: – Господи мой боже Иисусе…

– Скажите, это… – начал Харри.

– Да, – сказала дама полузадушенным голосом. – Это он. Это Элиас. Элиас Скуг.

Глава 25 Территория

Пожилая дама закрыла рот обеими ладонями и прошептала сквозь пальцы:

– Что же ты наделал, Элиас, дорогой, милый Элиас?

– Ну, утверждать, что это он что-то наделал, нельзя, – сказал Харри, вывел ее из ванной и проводил к входной двери. – Могу ли я попросить вас позвонить в отделение полиции в Ставангере, чтобы они прислали криминалистов? Скажите, что вы на месте преступления.

– На месте преступления? – Глаза ее распахнулись, от шока они казались совсем черными.

– Да, так и скажите. Если хотите, можете позвонить по номеру сто двенадцать. Ладно?

– Д-да…

Они услышали, как она заковыляла по лестнице к себе вниз.

– Ну, до их приезда у нас есть примерно минут пятнадцать, – сказал Харри.

Они сняли обувь, поставили ее на лестницу и вошли в ванную в одних носках. Харри огляделся. Раковина была полна длинных светлых волос, а на полочке лежал сплющенный тюбик.

– Похоже на зубную пасту, – сказал Харри и склонился над тюбиком, не притрагиваясь к нему.

Кайя подошла поближе.

– Суперклей, – заметила она. – «Strongest there is»[47].

– Это такой, который ни в коем случае не должен попасть на пальцы, да?

– Он действует на счет «раз». Если он попадет к тебе на пальцы и ты их хоть чуть-чуть продержишь вместе, они склеятся намертво. И их придется либо отрезать друг от друга, либо отрывать с мясом.

Харри сначала посмотрел на Кайю. А потом опустил глаза на труп в ванной.

– Черт, – медленно произнес он. – Не может быть…

Комиссара полиции Гуннара Хагена терзали сомнения. Возможно, он совершил самый дурацкий поступок за все время, пока работал в Полицейском управлении. Создание группы, которая будет заниматься расследованием вопреки распоряжению министерства, могло повлечь за собой проблемы. А то, что группу возглавил Харри Холе, могло эти проблемы умножить. Одна из проблем как раз постучалась в двери и вошла. И теперь стояла перед ним – в образе Микаэля Бельмана. И пока Хаген его слушал, он обратил внимание на то, что странные отметины на лице комиссара Крипоса были белее обычного, как будто они подсвечивались изнутри каким-то раскаленным, но охлаждаемым продуктом расщепления атомного ядра, взрывоопасным, но до поры до времени мирным, прирученным.