Леонид

В разговор вступил худощавый, изысканно одетый гость. Все это время он молча попивал виски. Это был отставной генерал КГБ, занимавший прежде высокий пост. Он высылал за границу диссидентов. После крушения государства потерял свою должность, но по рекомендациям все тех же диссидентов пошел работать в банк. Организовал при банке службу безопасности. Из банка перешел в корпорацию Максима Карловича Даненберга, учредив аналитический центр, где исследовал рынки и добывал информацию о конкурентах. Он оставил и эту работу и был теперь на подхвате у Максима Карловича, выполнял деликатные поручения. Катался в Альпах на горных лыжах, обретал особый, цвета персика, загар, которым отличался от бледнолицых гостей. Он произнес:

– Новому Президенту, желающему открыть свежую страницу в русской истории, необходимо немедленно отозвать российские войска из Донбасса. Вернуть отторгнутый Донбасс Украине. То же следует сделать с Крымом. Тогда мы восстановим разрушенные отношения с Западом. Нам следует вернуть войска из Сирии, ликвидировать базы Тартус и Хмеймим. Это оздоровит обстановку на Ближнем Востоке. Выведет Россию из бесконечного конфликта. Нам необходимо сократить ракетно-ядерные вооружения и установить дружеские отношения с Америкой. И, в конце концов, уверяю вас, что так и будет, – мы вступим в НАТО. Этим мы обезопасим себя от Китая, – генерал умолк, давая понять, что план действий для нового Президента готов и ждет воплощения.

– Господа! – воскликнул правозащитник Листопадов. Взмахнул рукой и выплеснув виски на чернобородого министра юстиции, – Господа! Я вижу того, кто займет место нового Президента России! Это Максим Карлович Даненберг! Проголосуем, господа! Кто «за»? – Листопадов поднял руку, сжимавшую стакан. Остальные, не желая отстать, подняли руки.

Максим Карлович восседал в кресле и внимал разговорам. Благодушно засмеялся, замахал руками:

– Увольте, господа. Я всего лишь скромный предприниматель. Далек от политики. Готов помогать тем, кто искренне любит Россию! А уж вы решайте ее политическую судьбу!

Все это время Максим Карлович оставался в кресле и живо следил за беседой. Его нос, поначалу бледный и вислый, постепенно наполнялся силой. Порозовел, покраснел, начинал подрагивать. Дискуссия вызывала у Максима Карловича интерес. Свойство его носа набухать и увеличиваться служило поводом для фривольных шуток, которые раздавались за его спиной, но никогда не произносились в лицо.

Максим Карлович поднялся и удалился от гомонящих гостей. Поманил к себе высокого темноволосого красавца, что стоял поодаль от шумного общества. Время от времени красавец совершал круги по газону, постепенно их сужая, словно двигался по спирали. Приближался то к одному, то к другому гостю. Ронял два-три слова. Гости, от которых он отходил, некоторое время не двигались, как в столбняке.

Красавец был одет в малиновый бархатный пиджак, узкий в талии. На ногах были белые туфли. До них не доставали черные брюки, открывая красные носки. Вокруг шеи был повязан шелковый шарф. Бледное лицо, нос с горбинкой, черные волосы до плеч, сочные румяные губы и влажные ласковые глаза под высокими бровями, – все это делало его модником и красавцем. На бледном лице проступали слабые тени, как темные отражения каких-то духовных недугов. Эти недуги вдруг обнаруживали себя легкой судорогой на красивом лице. Его звали Алексей Васильевич Златоведов. Одно время он был модным телеведущим развлекательных программ. Был удален с телевидения за едкую шутку в адрес Президента Троевидова. Подвизался на корпоративных вечеринках, развлекая богатую публику. Был блистательным блогером, любимцем молодежи. Слыл телепатом, знатоком тайных практик, составителем гороскопов, повелителем магических сил.

Его подозвал к себе Максим Карлович:

– Я познакомился с вашим проектом, Алексей Васильевич. Нахожу его актуальным. С интеллигенцией нужно работать. Интеллигенция разрушает государство. Романовскую империю разрушила интеллигенция. Сталинскую империю разрушила интеллигенция.

Режим Троевидова разрушит интеллигенция. Казалось бы, у интеллигенции нет воздушных армий, тайной полиции, наемных убийц. Но она разбрызгивает в обществе ядовитые капельки иронии и нигилизма. От этих капелек разъедается железо бункеров, перебежчики из спецслужб уходят за границу, генералы начинают воровать, а воля вождя, вчера еще крепкая, как титан, становится трухлявой и зыбкой. Прошу вас, Алексей Васильевич, еще раз расскажите, в чем суть вашего проекта.

Златоведов без малейшего подобострастия смотрел на могущественного магната. Его улыбка могла показаться милой и простодушной, но в уголках рта, в темных глазах таилась ядовитая ирония. С этой иронией он относился к собеседнику, к помпезному дворцу, к говорливым гостям и к себе самому.