Леонард и Голодный Пол

Грейс и Эндрю проснулись наверху в номере для новобрачных, когда им принесли завтрак в постель с бутылкой просекко в качестве подарка от отеля. Еще перед тем, как лечь, Грейс отметила галочкой пункты меню и повесила его на дверную ручку снаружи. Им предлагался обычный набор соков, овсянка, тост и отдельно приготовленный традиционный завтрак, который в современном варианте даже включал картофельные оладьи. Грейс не помнила, чтобы она отмечала копченую селедку, но, так или иначе, селедка тоже присутствовала. И теперь Грейс подумывала, не подсунуть ли ее под одеяло на половину Эндрю, чтобы слегка его взбодрить, когда после утреннего похода в туалет он снова залезет в постель.

Свадьба прошла великолепно. Весь день Грейс была полна счастливой безмятежности, и до сих пор ее лицевые мышцы слегка сводило от обязательных улыбок, не говоря уж о бурном вечернем веселье в гостинице. Она вела себя как общительная, коммуникабельная невеста, переходя от стола к столу, чтобы никого не пропустить и поговорить с каждым, а потом танцевала босиком под «Come on Eileen», и ее ноги выделывали нечто удивительное, выплясывая зажигательный канкан. Один раз Эндрю вытащил ее на улицу немного пройтись и тихонько съесть кусочек свадебного торта. Вдвоем они обошли вокруг «замка», и Грейс видела, как счастлив Эндрю. При всяком удобном случае он уже называл ее своей женой и, когда она с ним заговаривала, не отрывал от нее долгого влюбленного взгляда.

Эндрю вышел из ванной, вытирая руки и выскребывая из-под обручального кольца застрявший кусочек мыла, наклонился к Грейс и поцеловал ее сзади в шею.

— Ты хорошо поела? — спросил он.

— Между прочим, у меня для тебя есть копченая селедка. Если ты меня любишь, то съешь ее.

Эндрю сделал такое лицо, как будто его вот-вот стошнит.

— Что тебе больше всего понравилось? — спросила она. — Я про вчера. Только не говори: «Твое прекрасное платье, Грейс» или «Твои любящие глаза». Скажи, что по-настоящему было самое лучшее.

На несколько секунд Эндрю задумался.

— Э-э, может быть, церковь? Или наш первый танец? Хотя нет, знаешь, что это было?

— Ну, говори. Попробуй меня удивить.

— Больше всего мне понравилось сразу после венчания сидеть в «ягуаре» инспектора Морса. Мы тогда впервые остались наедине как муж с женой. Только ты и я. Счастливые. Голодные, надо признаться, но да, счастливые. А тебе что понравилось больше всего?

Грейс ненадолго задумалась.

— Наверное, папина речь. Он раскрылся в ней целиком, но без слезливой сентиментальности. Он говорил с такой эмоциональной ясностью. Он ведь знает меня всю жизнь, и сейчас, когда мы оба стали старше, наше общение наполнилось чем-то большим. Я знаю, что для него это был очень важный момент. И он очень хотел, чтобы все получилось как надо. Он был такой… как бы это сказать… нежный. Да, правильно, нежный. Я никогда не думала, что можно передать ощущение огромной любви, отпуская человека от себя. И я его речь никогда не забуду.

Грейс сняла крышки с тарелок и принялась за свой первый завтрак замужней дамы, спихнув грибы в тарелку Эндрю, а у него забрав картофельные оладьи.

Вдруг она повернулась к нему:

— Давай все это съедим, а потом опять нырнем в постель. Идет?

Эндрю чокнулся с ней яблочным соком и полил медком свою предкоитальную овсянку.

Хелен сидела у себя в номере перед старинным бюро с деревянной шторкой, пила кофе и смотрела в окно на туманное утро. Питер еще спал, опять прохрапев всю ночь из-за усилившейся аллергии на пшеничное пиво, которое пил на свадьбе. Он все сделал прекрасно. Хелен всегда знала, что он замечательно проводит презентации на работе, но сама она последний раз слышала его выступление много лет назад на их собственной свадьбе. Как искренне он говорил об их семье, о том, что она для него значит! Как он говорил о Хелен! «Единственная истинная любовь моей жизни», — сказал он. И это слова экономиста!

Вчера был особенный день. И значит, не зря в предыдущие недели велись бесконечные телефонные разговоры с Грейс — все обговоренные мелочи сложились в великолепный, лишенный суеты праздник. Хелен знала, что ей будет не хватать этих разговоров. Грейс скоро надолго уедет в свадебное путешествие, а из Японии звонить недешево. И кто знает, что будет потом? Грейс немного задержалась с замужеством, поэтому они захотят поскорее завести детей. «Самое приятное — это попытки», — когда-то сказал ей отец в аналогичной ситуации.

После того как Голодный Пол накануне вечером поведал ей о своей новой работе и возможности иметь отдельную комнату, положенную ему как администратору, Хелен не могла не признать зарождающееся в ней ощущение нового этапа в жизни, понимание, что ей скоро придется стоять перед важными решениями и делать определенный выбор, хотя пока можно и подождать. Странно, что, столько лет стараясь вырастить самостоятельных детей, она теперь испытывает боязнь вновь обрести независимую жизнь. Но такова родительская природа. Жизнь детей не принадлежит родителям. С первого же дня ты постепенно, шаг за шагом, отдаешь им ее обратно, пока они не начинают сами двигаться дальше.