Лента Мёбиуса

– При температуре выше 45 градусов или ниже нуля терморецепторы перестают давать дополнительную информацию. Обычно эту функцию берут на себя ноцицепторы, принимающие эстафету. Но вы правы: если положить руку на очень горячую поверхность, а потом сразу на очень холодную, то можно косвенно воздействовать на терморецепторы и узнать, на что похожа боль. Ну все равно что натянуть до предела резинку, но так, чтобы она не порвалась. С другой стороны, эти пациенты обожают все трогать, ощупывать, это позволяет им компенсировать свой изъян, чувствовать, познавать собственное тело и опасности, которые его подстерегают.

Вик выпрямился и оперся ладонями на стол:

– Вы располагаете картотекой этих пациентов?

– Разумеется. Вы мыслите в правильном направлении, но это конфиденциальная информация.

Полицейский вынул из кармана три фотографии и выложил на стол перед профессором:

– Вот что натворил этот милый мальчик, и он готовится к следующим подвигам. И пожалуйста, не говорите мне о врачебной тайне, когда речь идет о досье двадцатилетней давности. Мне нужны имена и фамилии. Немедленно.

Шафран поморщился и сдвинул фото на край стола. Казалось, он пребывал в нерешительности. Однако отбросил колебания и взялся за мышку своего компьютера.

Он быстро набрал код, открыл одно досье, потом другое… И вскоре на экране компьютера появился список примерно из тридцати человек.

Вик сразу же остановился на одном из них, точнее, на одном из имен.

На имени, которое не могло не быть знаком судьбы. На совпадении, которое возвещало, что страдание существует.

Вик исчез так быстро, что профессор даже не успел поднять голову от экрана.

79 Вторник, 15 мая, 08:14

Этот адрес ему дала жена убийцы, место находилось метрах в ста от скотобойни в Сен-Дени. Там располагалась старая производственная мастерская.

По ее словам, здесь ее муж проводил все свое свободное время. Реставрировал старинную мебель, занимался фотографией и видеосъемками. Это были две его страсти, сказала она. Страсти…

Он был женат. Монстр, с такой жестокостью убивавший людей, был женат.

Стефан перелез через ограду и на заднем дворе обнаружил разбитое окно. Он осторожно вынул острые осколки стекла и проскользнул внутрь.

С ножом в руке он медленно шел по какому-то мрачному и пыльному помещению.

Вдруг раздался звук, очень похожий на хруст разбитого стекла под подошвой. Он замер. Вокруг никого. Ни шороха, ни дуновения. Он снова двинулся вдоль грязных стен и увидел лестницу. Спустившись и осторожно пройдя по коридору, Стефан вошел в мастерскую без окон, где горело только несколько ламп аварийного освещения.

И тут он почувствовал, что за спиной у него кто-то есть. Но обернуться уже не успел.

Боль в икре была такой невыносимой, что он упал на пол и чуть не потерял сознание. Схватившись руками за ногу, он скорчился на полу и перед самым носом у себя увидел синеватый огонек газовой горелки. Кто-то ногой выбил у него нож, схватил за воротник и посмотрел прямо в глаза.

– Ты? – удивился незнакомец.

Стефан почувствовал, что его подняли с пола и тащат к стулу. Он закричал от боли.

– Ожог икры, который ты получил, не дает тебе ни двигаться, ни думать, он тебя парализует в той же мере, что и страх. Ты не можешь ходить и ничего не сможешь мне сделать.

Он поставил горелку рядом с электропилой и пальцем указал Стефану на кресло, утыканное длинными стальными шипами. Спинка и подлокотники были снабжены ремнями.

– Как тебе моя меблировка? Я ее, правда, готовил для другого мерзавца, но раз уж ты сам пришел…

Он порылся в ящике стола и секунд десять спустя опустился на колени перед Стефаном, закатал ему рукав и сделал укол.

– Ну вот… Морфин… Ты будешь как в тумане, но вот увидишь, боль быстро исчезнет. Ненадолго.

– Зачем? Зачем вам все это? – простонал Стефан.

Не обращая внимания на вопрос, человек выпрямился.

– Я услышал твой звонок и принял твое сообщение, когда занимался твоей женой. Как ты догадался, что я именно в это время к тебе заявлюсь? И как ты вообще меня нашел?

Укол уже начал действовать. Стефан чувствовал себя оглушенным, но боль в ноге стала утихать.

– Та фотография девочки с четырьмя ногами и… четырьмя руками, что вы мне показывали в музее Дюпюитрена… Вы ездили в Индию… Так это там вы и засняли старика, который протыкает себе язык… на диске.

– Нет, ты просто великолепен, хотя это и не объясняет, как тебе удалось заполучить этот диск и как ты нашел скотобойню в Сен-Дени.

– Да пошли вы… Плевал я на вас… Монстр!

Ашиль Дельсар что есть силы ударил его по лицу:

– Нет, это ты – монстр! Как и все те, что приходят восхищаться омерзительным зрелищем. Те, что издеваются, отворачиваются! Я смотрю на тебя и вижу взгляд твоей жены, который она бросила там, в музее, на этих несчастных созданий. От этого взгляда у меня волосы встали дыбом, не хотел бы я еще раз его увидеть. И я этот взгляд покарал.

Он ближе придвинул пыточное кресло.