Лента Мёбиуса

– Знаете, для чего были нужны костыли? Анна хотела, чтобы я хромала и опиралась на них, перед тем как лечь с ней в постель. Ей нравились врожденные хвори, всякие уродства, вроде шестипалых ног или искривленных больших пальцев. Она сама была путаной, но платила таким увечным, как я, за возможность трахаться с ними. Ей нравилось спать с такими вот несчастными уродами, со случайными ошибками природы. С теми, кого жизнь не баловала.

Она подошла ближе, и Вик услышал ее тяжелое дыхание.

– Так кто же хуже? Такие, как я, что выражают свои сексуальные наклонности манерой себя вести, манерой одеваться, как бы предупреждая: «осторожно, вы ступаете на опасную территорию», или суккубы[16], которые, как она, прячутся за шикарной внешностью? Поверьте мне, такие женщины ходят по грани сумрака. Видимо, на этот раз она зашла слишком далеко.

Она выдержала паузу и продолжила, поглубже забившись в кресло:

– Ты меня спросил, как я ее оценила бы… Ну, ты бы ей, конечно, влепил пару, ведь Анна любила делать больно. По-свински больно. А я это обожала. Как оценила бы? Ну, не знаю… Может, дала бы восемьдесят из ста.

Выведенный из себя, Ван схватил Жюльетту за руку:

– Поехали в участок. Там все и расскажете: с кем она встречалась, где, когда и как.

– Вы что, издеваетесь?

Она попыталась вырваться, но сыщик держал ее крепко.

– А что, похоже? Можно все уладить, не делая шума. Поговорить с ответственными персонами у меня в отделении. Иначе придется вызывать конную полицию.

Жюльетта пожала плечами:

– Да в конце концов, мне плевать. Вот только вечером я занята. У меня съемка.

– Очередная «Золотая пальмовая ветвь»?[17]

7 Четверг, 3 мая, 23:26 Сон второй: Дорога в Со

Посмотрев на себя в зеркало заднего вида, Стефан снова увидел на лице три глубокие царапины, которые доходили до самого подбородка. Пальцы у него дрожали. Наверное, ничто сейчас не могло бы унять эту нервную дрожь.

Он до предела утопил в пол педаль акселератора и включил радио на полную мощность.

Под аккомпанемент дикой мешанины звуков взгляд его упал на желтый билет, лежавший на приборной панели. Он взял билет в руку: музей Дюпюитрена[18].

– Дюпюитрен… Дюпюитрен… Дюпюитрен…

В приступе внезапного гнева он выпустил руль из рук и в клочья порвал билет.

В лобовое стекло светила полная луна, истаявшая до полной прозрачности. Солнце уже окрашивало золотом горизонт. Стефан посмотрел на оба светила и загрустил и вдруг разрыдался.

Потом он глубоко вздохнул и крепко потер руками бритую голову. Глаза были мокры от слез, он достал носовой платок, который лежал вместе с машинкой для волос, латексной маской и запачканной кровью одеждой. Платочек был розовый, с вышитым мишкой. Детский платочек.

По радио журналистка зачитывала новости.

«…Невероятное стечение обстоятельств, в результате которого в руках вот этого человека оказался выигрышный билет лото. Давайте послушаем его…»

Стефан прислушался.

«…Я никогда не езжу через Мери, но в этот раз мне нужно было в Понтуаз. И тут моя колымага бац! – и заглохла. Вот невезуха! Я же работаю по воскресеньям, а в выходные, даже когда очень нужно, помощи ждать неоткуда. Ну, расстроился, конечно, еще один скверный денек на мою голову… Что было делать? Пошел в табачный киоск, мобильника-то у меня нет. И что я вижу? Из киоска вылетает какой-то тип, причем билет лото он купил, а взять забыл. Ну, я его сразу и забрал, ведь он уже оплачен. Знаете, я не верю во всякие там совпадения, в шанс, в удачу и прочую ерунду. Ну, в общем, сам не знаю… Я себе говорю: никогда же не угадаешь… И потом, сегодня тираж, я пошел к приятелю, телефон у меня разбился. И представляете? Номера! 4-5-19-20-9-14, так я же… черт, я, наверное, брежу. Правда, я не единственный угадал, был еще один парень, кажется из Парижа. Ну, с моим количеством угаданных номеров ему тягаться не выходило. Может, это и свинство так говорить, но спасибо тому типу, что забыл билет. Моя развалюха заглохла именно тогда, когда он покупал билет, и я думаю, это был знак судьбы. Если ты меня сейчас слышишь, парень…»

Стефан оторвал пальцы от руля и пошарил по приборной панели «форда».

После указателя «Со» он свернул направо и въехал в узкую улочку. Пот и слезы заливали ему глаза, и это доводило его до бешенства. Не отрываясь от руля, он вытащил из бардачка пистолет и положил его рядом с собой. Указательный палец улегся на курок, где было выгравировано: «зиг-зауэр».

– Ты не сумасшедший. Нет, никакой ты не сумасшедший.

А звуковые колонки орали:

«…об очень печальном совпадении. Несколько часов назад спелеологи, собираясь взять пробы грунта, обнаружили в карьере труп маленькой Мелинды. Согласно последней информации, малышке раскроили череп, а потом утопили в одной из галерей пещеры, на глубине нескольких десятков метров. Надо заметить, что карьер закрыт для посещений публики из-за серьезных наводнений, случившихся там в прошлом марте, но это не мешает спелеологам проникать туда с риском для жизни…»

Стефан весь обратился в слух и чуть не пропустил поворот.