Лента Мёбиуса

Стих скачет по зеленой траве;
Потому, что в голове
Один ветер; а, может,
Два или столько, что не сосчитать –
И никакая математика не поможет;
А потом отправляется по морю гулять
И гуляет на синем просторе,
Как некое априори;
Потом – на песке загорает
И выгорает,
Становится цвета какого-то неизвестняка;
Потом встает, отряхивается от песка,
Становится все белее,
Пока
Не станет полностью белым:
Как белый парус, белый одуванчик, белая ворона;
Как весь белый свет.

«От ветра этого ничто здесь не спасет…»

От ветра этого ничто здесь не спасет:
Захочет если, то возьмет и унесет
В какой угодно или неугодно год.

Но люди все равно и там, и там живут;
И под крыло они тебя возьмут,
За стол тебя посадят и вина нальют.

Как входит в ножны нож, так ты в их жизнь войдешь;
И в их дела, как свой, без стука будешь вхож,
Пока живешь, пока обратно не уйдешь.

А здесь начнешь опять учить родной язык,
Бродить по улицам – черней, чем черновик,
И складывать опять слова, как ученик.

«Вкус возвращенья сладок, как мускатный…»

Вкус возвращенья сладок, как мускатный
Налитый солнцем виноград,
Что тянется поверх оград –
Поэтому и легок путь обратный;

Поэтому бесхитростного рынка
Так задушевен бриколаж,
И к морю на песчаный пляж
Сама собой спускается тропинка.

И, ни о чем на свете не тоскуя,
Сидеть мы будем у воды,
Неспешно спелые плоды
Седой смоковницы смакуя;

И кажется, что горизонт виднее,
И что соленая волна
Не так, как раньше, солона
И обнимает берег все нежнее.

«Тоска, как кошка, в руки не дается…»

Тоска, как кошка, в руки не дается,
Но не уходит, по сердцу скребется,
Ее вином – и то не утолить;
Ну разве что – немного пригубить,
Раз жизнь в бокал сама как будто льется;
И, значит, ничего не остается,
Как осушить его и вновь налить;
И, может, все получится продлить
Еще на час, на вечер, на неделю,
На жизнь еще; ведь, может, в самом деле
Все дело в послевкусии одном?!
В приставках, в суффиксах, в холмах
                                    супертосканских,
В корнях тысячелетних Гефсиманских,
Напитанных таинственным вином,
Что невозможно удержать в горсти
И невозможно мимо пронести.

«Как хорошо не мыслится на мысе…»

Как хорошо не мыслится на мысе,
Где золотой песок и плеск волны
Играючи наводят не на мысли,
А на ракушки и на валуны.

Оставшись здесь, ты больше не желаешь
Монетку в море теплое бросать;
И так легко, так сладко забываешь
Все те слова, что ты хотел сказать.

Как тени, ласточки мелькают в скалах
И разобьются, кажется, вот-вот;
Но только по небесным по лекалам
Уже расчерчен каждый их полет.

«Не начинай писать с последней строчки…»