Ленка и мертвецы

— Понимаешь, Володь, призрак, конечно, человека убить не может, но вот если есть у тебя рана в душе, пустое место — тоскуешь ты сильно, горе у тебя или простить кого-то не можешь, — тогда призрак за это пустое место цепляется и начинает человека изнутри точить, звать на тот свет. Коли есть в душе дырка, в нее обязательно что-то влезет. Или кто-то.

— Проще говоря, она его подтолкнула к самоубийству?

— Может быть.

— А что за рана у него в душе была?

— Вот же ж ты приставучий! Не тому человеку допрос учиняешь, следователь. Николаю Степановичу свои вопросы задавай!

— Ох и характер у тебя, Ленка! — засмеялся Володя и как бы невзначай приобнял ее за плечи.

Но его романтический порыв был остановлен звонкой песней. Вокруг Лены и Володи откуда ни возьмись появились шумные девицы в народной одежде. Они пели, хохотали, в руках у них были большие корзины с яблоками.

— Красотки, вы откуда и куда такие нарядные? — Володя с удовольствием принял у одной из них душистое красное яблоко.

— Так Яблочный Спас сегодня! Праздник у нас, вся деревня гуляет!

— Приходите вечером на танцы в клуб!

Девицы с новой песней скрылись в переулке, а Ленка вспомнила:

— Вот в том доме баба Тося живет, пойдем к ней? — Она показала на низкую коричневую избу.

— Это которая зимой без обуви по улице гуляет? Сумасшедшая? Зачем она нам?

— Так в том-то и дело, что пятьдесят лет назад была она обычной девчонкой и валенки носить зимой не забывала. Пошли! Степаныч наверняка к ней и не заглядывал.

Баба Тося сидела на лавочке возле дома и шевелила пальцами босых ног. Шумные девицы с яблоками только что пробежали мимо нее, а теперь старушка заприметила кого-то на другой стороне улицы и, щурясь, всматривалась вдаль.

— Здрасьте, баб Тось. Как здоровье? — подсела к ней Ленка.

— Да как у всех старух, — отмахнулась от нее баба Тося. — Ты вон посмотри, кто идет!

Ленка присмотрелась. По деревне шел высокий статный мужчина — судя по седой голове, ровесник бабы Тоси. Только вот стариком его назвать язык не поворачивался: под майкой мышцы перекатываются, брюки обтягивают упругие ягодицы, глаза за версту светятся энергией и задором.

 — Баб Тось, это кто? Что-то таких видных дедов в нашей деревне не припомню.

— Это, девка, Семен Собакин. Он сейчас в другом селе живет. А в молодости по нему пол-Клюквина сохло. Хорош, собака! И сейчас хорош!

— Собакин? А он к Аглае Собакиной какое-то отношение имеет? — встрял в разговор Володя, который покуривал рядом.

— А то! Еще как имеет! Муж ейный. Увела его Аглая у родной сестры.

— Да ладно! — подначил бабу Тосю Володя. Его забавлял этот разговор. Да и втереться в доверие к бабке как-то надо.

— Аглая и Глашка обе красотки были. Кровь с молоком! И Семка-то поначалу на младшую, на Глашку, засматривался. Да и она ему улыбалась так, что все понятно было: согласна хоть завтра замуж. Да только по итогу Семен женился на Аглае.

— Как же так вышло? — спросила Ленка.

— Говорят, Глаша в город уехала учиться, поступила и забыла своего деревенского ухажера. А Аглая вот не растерялась, залечила его раны.

Собакин, сдержанно кивнув бабе Тосе, проплыл по переулку и скрылся за поворотом. Все трое проводили его взглядом. Володя докурил сигарету.

— Баб Тось, а вы вообще молодость свою хорошо помните? — перешел к делу Володя.

— А ты думаешь, раз я босиком хожу, то из ума совсем выжила? — хитро подмигнула бабка.

— Баб Тось, у нас дело важное, мы свидетелей ищем, — вмешалась Лена. — Вот скажите, пятьдесят лет назад в нашей деревне никакая девушка не пропадала бесследно? Может, помните что-то такое?

— Пятьдесят лет назад? Девушка? Нет, не помню. То есть очень даже помню, что жили мы в то время тихо и спокойно. Не то что сейчас.

— А может, была какая-нибудь белая ворона, которую не любили у вас в Клюквине? Или там… девушка легкого поведения? — продолжал приставать с расспросами Володя.

Баба Тося посмотрела на него как на дурачка.

— Это ж еще советское время было, сынок! Ну какие проститутки? Окстись!

Ленка с грустью посмотрела на Володю. Тот молча развел руками. А баба Тося достала из передника спелое румяное яблоко и принялась грызть его остатками зубов, утирая с подбородка сок.

Затем неспешно поднялась с лавки и заковыляла к своему дому. Посмотрев на старушку сзади, Лена и Володя обнаружили, что сегодня баба Тося не только не обулась, но и забыла надеть под передник юбку — на лавке она все это время сидела в одних старушечьих панталонах.

* * *

На входе в деревенский Дом культуры стояли огромные корзины с яблоками, которыми можно было угощаться бесплатно. Но чтобы предприимчивые жители не растащили все мешками по домам, рядом дежурил Николай Степанович со своими помощниками. У него был угрюмый вид человека, который твердо решил не пить даже в честь праздника, но давалось ему это тяжелее, чем он сам мог представить.

— Держись, коллега, держись! — приободрил его Володя. — На праведный путь встал. И без всякого колдовства. Кстати, чего это ты решился бросить?