Лёнька едет в Джаркуль

Какое наказание? За чьи грехи?.. Петька уже ничего не соображал, потому что видел сон. Стоит дед у обрыва реки, фрицы идут на него, а он лопатой сбивает их вниз. Непонятно, откуда и что: тощий, сутулый, спокойно машет лопатой, а фрицы так и летят, так и летят… На пиджаке поблескивают медали, покачиваясь от каждого взмаха руки. Петька и себя увидел во сне. С руками, закрученными за спину, лежит он на спине осла, а рядом вышагивает дед, везет его, чтобы наказать за чьи-то грехи, прямо к обрыву, откуда фрицев кидал. В глазах его печаль. И не только печаль, но и жалость даже. Но Петька догадывался, что это обманная печаль и обманная жалость, потому что на нем были чьи-то грехи, за которые он должен понести наказание, и дед исполнял чью-то волю, чью-то страшную волю, перед которой никто не мог устоять.

— А-а-а! — тихо стонал он, пытаясь высвободить руки. — А-а-а!..

— Ты чего? Снится тебе что?

Проснулся. Рядом мать. Она присела возле него и погладила лоб.

— Где дед?

— Уехал. Не захотел оставаться. Что это было меж вами? Не рассказал ничего. Может, ты обидел его?

Петька выскочил во двор, заглянул в сарай, в сад зашел. Всюду следы дедова пребывания: кустарники вдоль плетня, подстриженные деревья, дорожка из битого кирпича, ступеньки, прошитые свежими досками. Но деда нет. И только по свежей кучке навоза, оставленной ослом возле калитки, видно, что недавно еще дед был здесь.

Мать навезла много всякого добра, и все это лежало в беспорядке и вкусно пахло, но Петька сидел на чурбачке, на котором Андрей Никифорович обтесывал досточки, и смотрел на горы и на дорогу, уходившую вдаль. По ней шла машина, поднимая желтоватое облако пыли, а над облаком вставало солнце, бросая в долину длинные тени…

Секретная работа

Все мальчишки из Старой крепости помнили Майрам, маленькую девушку с толстой косой. Она часто торопилась куда-то, размахивая чемоданчиком. Однако с тех пор как Майрам уехала на Камни, Алик Мирзоев, ее младший брат, стал рассказывать о ней самые несусветные вещи. Майрам, например, занималась спортом, за какое-то общество играла в теннис, а теперь, оказывается, она стала чемпионом по плаванию на Нефтяных Камнях. Даже среди мужчин не было никого, кто бы мог обогнать ее. Разве не удивительно?

Не проходило дня, чтобы Алик не рассказывал о ней чудеса. Если верить ему, Майрам запросто могла прыгнуть в воду с сорокаметровой нефтяной вышки, а однажды, ныряя, нечаянно угодила на проходящий танкер, и ничего — только ногу слегка вывихнула. Был случай, когда под водой лопнула труба и нефть хлынула в море. Никто не знал, что делать, Майрам нырнула, нашла в трубе дыру, закрыла ее своим телом и полчаса не дышала, пока не приехали ремонтники. Алик клялся, готов был сквозь землю провалиться, если он выдумывает хоть одно словечко. О таких мелочах, как спасение людей, Алик даже рассказывать не хотел — их она вытаскивала из воды по нескольку штук в день, как котят. Люди там часто падают в море, что в этом удивительного? Ведь они работают на эс-та-ка-де, узенькой такой дорожке на высоких сваях, забитых в морское дно.

Собрав ребят в кружок, чтобы никто не подслушал, Алик шепотом говорил:

— Она возьмет меня с собой…

— Куда? На Камни?

— А куда еще!

— Но туда же ребят не пускают.

— Америку открыл — не пускают! Конечно, не пускают. Вот если захочешь поехать ты, тебя не пустят, а если Майрам захочет, она кого угодно провезет.

— Врешь!

— Я-то могу соврать, мне ничего не стоит, — признавался Алик. — Но зачем ей врать? Сказала — значит, возьмет.

— Кем же она там работает?

— Работа у нее секретная, — понизив голос, сообщал Алик. — Никто точно не знает, она даже отцу не говорила…

В общем, из Алькиных намеков выходило, что Майрам ищет нефть на дне моря, где-то в новых местах, о которых никто на свете не должен знать.

Вот какие чудеса рассказывал Алик о своей сестре. Ребята только переглядывались: верить или не верить? Во всяком случае, они ему завидовали. Съездить на Камни каждому хотелось…

И вот однажды, еще не было и двенадцати часов, отец Алика, Анвер Мирзоев, закрыл фруктовую лавку, повесил над прилавком фанерную табличку «Закрыто на учет» и ушел домой. Люди, привыкшие покупать у него фрукты, читали табличку и пожимали плечами: разве уже конец месяца?

В тот день на улицах Старой крепости не было видно Алика Мирзоева. И это было удивительно. Крепость словно уснула. Не слышно было диких воплей, никто не гремел на самокатах, сумасшедшим клубком не носились ребята, гоняя футбольный мяч. А с крохотных балконов, похожих на стеклянные фонари, не неслись вслед ребятам проклятия хозяек. Просто Алик сегодня никуда не выходил. Дело в том, что приехала его сестра Майрам и в доме по этому случаю был праздник.