Ленинский броневик

Обком партии подобрал для работы в музее группу научной молодежи во главе с солидным ученым, исследователем ленинского наследства. Крепкий, дружный образовался коллектив. Но и работу поднимали немалую. Это ведь музей особенный, каких раньше не бывало.

Надо было построить экспозицию - настолько выразительную, доходчивую, чтобы посетители, даже самые неподготовленные из них, пройдя потоком анфиладу залов, уносили бы живой образ Ленина в свою жизнь, в повседневную работу, в раздумья о будущем.

Домокуров уже несколько лет учительствовал, но был счастлив, попав в этот коллектив энтузиастов. Кто-то, видать, запомнил его по Музею Революции в Зимнем дворце, хотя и музея-то этого уже давно не существует. Оказалось, что и его скромный опыт полезен молодежи, которая, переступая порог Мраморного дворца, и вовсе не имела понятия о музейной работе.

Вспомнил Домокуров о бесплодных своих поисках броневика и вновь загорелся надеждой: "Рождается Музей Ленина, а это ли не первостепенная его задача - разыскать броневик!"

Но пока что под мраморными сводами дворца царила горячка завершающихся работ. В залах появились макетчики, столяры, обойщики, слесари, отопители, стекольщики. Всюду пилили, строгали, стучали...

Открыть музей предстояло к 7 ноября 1937 года - в ознаменование 20-летия Октябрьской революции.

- Дайте срок, Сергей Иванович, дайте срок... Смилуйтесь! - подшучивал директор над нетерпением Домокурова. - Вот откроем музей, впустим народ - и сразу за поиски броневика!

* * *

Сергей Иванович шел в Смольный не с пустыми руками. В портфеле у него тетрадка в твердых корочках, где на титульном листе красовалась надпись: "Паспорт бронеавтомобиля". Когда он завел эту тетрадку? Давно, уже чернила поблекли от времени, были черными, стали желтыми...

Но за годы поисков броневика не все кончалось неудачами. Были и открытия, находки. Только паспорт броневика из них не составлялся.

* * *

Вот одна из примет броневика, попавшая в тетрадку.

Ехал Домокуров в трамвае по Выборгской, мимо Финляндского вокзала. Здесь, огибая памятник, вагон притормаживает на крутом повороте. Монумент огромен, из окна вагона не охватишь взглядом.

Но вдруг - что такое? Новая деталь? Будто скворечня распахнулась на памятнике...

Домокуров спрыгнул на остановке, возвратился.

Э, да за скворечню он принял пулеметную амбразуру. В бронзе условно она выполнена в виде пары щитков.

"Странно, однако... - подивился Домокуров. - Как же я прежде не замечал этой детали?" Но вспомнился "Красный треугольник", ветераны, которые бесплодно тужились описать броневик, вспомнился Пресси, и все объяснилось: если перед глазами Ильич, то даже бронзовому его изваянию, оказывается, не смотрят под ноги!

"А почему, собственно, щитки? - Домокуров остановился на этой мысли. Почему не что-нибудь другое? Разве мало у броневика деталей?"

В самом деле, броневики и нынче знакомы каждому ленинградцу. Дважды в году их выводят на Дворцовую площадь, а после парада, возвращаясь в свои гарнизоны, броневики тянутся по улицам города. Тут и неспециалист заметит, что пулеметные башни у броневиков устроены по-разному: встречаются со щитками, а бывают и без щитков... Выходит, с военной точки зрения ограждение амбразур не обязательно?

А на памятнике щитки... Почему? Так захотел скульптор?

* * *

Район Мариинского театра, улица Писарева. Приехав по адресу, Домокуров очутился перед кирпичным зданием с огромными деревянными воротами. Жилище циклопов!

Ворота медленно и тяжко, качаясь полотнами, со скрипом открылись.

А вот и циклопы: оказывается, это театральные декорации. Уложенные на длинные ломовые дроги, декорации напоминали гигантских радужных стрекоз с перебитыми крыльями. В упряжке, красиво выгибая шею, зацокали по мостовой дородные битюги.

Домокуров, проводив взглядом процессию, поднялся на верхний этаж и с недоверием переступил порог... Куда он попал? Над головой стеклянный свод оранжереи.

Но здесь не выращивают цветов. Здесь рисуют декорации. Полотнища расстелены на полу, словно нарезанные в поле гектары.

Живописцы шагают, как артель косарей. Все разом: взмах - оттяжка... только не с косами они, а с малярными кистями на длинных палках. Кисти макают в ведра.

Впрочем, эти только кладут грунт. Пишут декорации другие: те передвигаются по полотнищам с табуретками, чтобы сесть, ведерки у них поменьше, кисти поделикатнее.

В вышине, под стеклянным сводом, - узкий мосток. Оттуда видна каждая декорация целиком, и художники внимательно прислушиваются к голосу сверху, который временами гремит через рупор.

Человек под куполом... Сказали, что это Евсеев, автор памятника. Сергей обрадовался удаче.

Но вот скульптор внизу. Свободная до колен блуза без пояса, обычная у художников. Пятнистая от краски. И лицо запачкано, даже в волосах что-то цветное.

Увидев посетителя, Евсеев на ходу причесывается, подкручивает усы.

Вопросительный взгляд и церемонный по-старинному полупоклон:

- Чем могу служить?

Домокуров двинулся через эти церемонии напролом: