Ленинградский фронт

ВОСПОМИНАНИЯ:

Дмитриев Павел

10 декабря была образована 2-я ударная армия, с единственной целью — прорвать блокаду Ленинграда. В нее входила дивизия как главная организация и 8 бригад. Я тогда был лейтенантом, командиром огневого взвода 894-го артиллерийского полка 327-й стрелковой дивизии[24] и в первый бой вступил в этой должности. Тогда мне было 21–22 года. Под моим командованием находилось не много людей — 28 человек и 2 огневых орудия: 122-миллиметровое и ездовое, все на конной тяге, — такая группа боевая.

Мы знали, что происходит в Ленинграде. Политработники очень достоверно доводили обстановку до красноармейцев и командиров. Мы понимали свою задачу. У нас тогда было желание, горение любой ценой прорвать блокаду, освободить город Ленина. Это двигало нами, хотя многого не хватало (армию очень поспешно сформировали). Мы не были обеспечены достаточным количеством боеприпасов, не было стрелкового оружия, связь плохо действовала. Иногда команды с огневых позиций передавали с помощью посыльных, или голосом, или сигнальными флажками. Вот в таком состоянии находилось войско, которое готовилось к решительному наступлению. Трудно было, очень трудно, но мы старались задачу свою выполнить. Тому, что не удалось, было много причин. Мы же прорвали оборону немцев на Волхове, вышли к Спасской Полисти, прошли через лесной бор, вышли к Любани со 110-м стрелковым полком, а дальнейшее продвижение совершить не смогли. Мы должны были в Любани встретиться с полками Ленинградского фронта. Но Ленинградский фронт был еще слабее: маломощный, необеспеченный, — он даже не мог прорвать оборону немцев, чтобы с нами соединиться.

Что такое орудия на конной тяге? Это лошади, самые незащищенные части войска. Один снаряд, и выпадает полностью тяга орудия. И очень часто приходилось вместо лошадей впрягаться солдатам. Были такие специальные лямки — мы одевали их и вместе с лошадьми вытягивали орудия из болот, тащили по новгородским лесам.

Коршунов Александр

Я был такой шустрый, что меня взяли в разведку, нас было 6 человек. Нам дали задание узнать огневые точки противника, нанести их на карту и взять языка. Был морозный день, но лед на реке еще не встал. Перебрались на другой берег, где немцы были, и вышли прямо на их дозорных: ходят от дзота до дзота с разных сторон. Они как переполошились, взбаламутились, начали стрелять перекрестным огнем, мы оттуда поскорей уходить. Когда бежали, меня ранили в ягодицу. Мы до воды добежали и в нее забрались. Сидим в речке, вода холодная, я чувствую: кровь прямо в валенки течет, и немцы на берегу суетятся — стреляют, а нас и не видно. Переждали мы, и когда все успокоилось, добрались до своих. В госпитале я пролежал 4 месяца.