Ленин в Цюрихе

Он разъяснил мне, что кадеты в союзе с Антантой обладают неограниченными средствами для пропаган­ды, а у революционеров в этом отношении большие трудности. Вейсс до сих пор претендовал лишь на весьма малые суммы из опасения, что обладание большими вызовет к нему подозрение в собственной партии. Но сейчас эти возражения отпадают. Чем большие суммы мы можем ему предоставить, тем больше может он действовать в пользу мира. Я бы усиленно рекомендовал предоставить г-ну Вейссу во всяком случае 30 тысяч франков за месяц апрель, которые он в первую очередь хочет использовать, чтобы сделать возможным путешествие в Россию для важнейших партийных товарищей. Думаю, было бы неумно в этот решающий момент его ограничить и тем оттолкнуть. Могу ли я ему пообещать и даль­нейшие субсидии?

От того вечера 6-го марта, как налетела на Цюрих буря и всю ночь толкалась на старый город, а на рас­свете повалила густым снегом, и вскоре дождём, а по­том крупой, и снова снегом, и опять дождём, а к вече­ру снегом, и только за следующую ночь весь город убелив, успокоилась, — от той бурной ночи и того дня, исшагивая и избегивая скудное камерное про­странство своей комнатёнки от обеденного стола до полутёмного окна, не выпускаемый из клетки Швей­царии, непогодой задержанный в комнате и не удер­живая клеткой грудной, как выпрыгивала страсть вме­шаться в действие, — Ленин не сам решил, но за него решилось: раз он задерживается, то отсюда, не меш­кая, писать и посылать питерским большевикам про­грамму действий, писать и посылать, и посылать, не окончивши писать, а значит как бы вроде писем, и едва кончивши, сколько есть за сутки, скорей нести кому-нибудь на почту, а самому бросаться в газеты (теперь уже их покупая все подряд, вся комната зава­лена) и выискивать, выискивать по кусочкам из того, что схватили и разглядели близорукие западные кор­респонденты и отобрали как достойное для своей га­зеты убогие буржуазные умишки — выискивать и выхватывать, и понимать в разящем свете партийного проникновения — и разворачивать, разъяснять перед непонимающими, растерянными или глупенькими. „За­щита новой русской республики" ? — обман и надува­тельство рабочих! Лозунг „а теперь вы свергайте своего Вильгельма!"? — ложный, все силы на свержение бур-

жуазного правительства в России! Временное прави­тельство — правительство реставрации монархии, агент английского капитала! И — лучше раскол с кем угод­но из нашей партии, чем сотрудничество с Керенским или Чхеидзе, чем доля уступки им!      .

А в этом разворачивании и разъяснении сам для себя находя, тут же и для партии встраивал недостаю­щие звенья и планы организации: в ответ на велико­лепный манифест большевистского ЦК (это — Каме­нев, голова, это он наверно!), объявленный в Пите­ре еще 28 февраля, а сюда дошедший через 10 дней отрывком в случайной газете, — предложить им и объяснить, как же организоваться (не так, как он советовал в 905-м, а теперь): вооружение народных масс целиком! народная милиция изо всего поголовно населения от 65 до 15 лет (втягивать подростков в по­литическую жизнь!) и обоего пола (вырвать женщин из одуряющей кухонной обстановки!) — и чтоб эта милиция стала основным органом государственного управления! Только так: оружием в руках у каждого будет обеспечен абсолютный порядок, быстрая раз­вёрстка хлеба, а затем вскоре — мир и социализм!

И от вторника 7-го до воскресенья 12-го вырва­лись четыре таких „письма из далека" и тут же сдава­лись на почту экспрессами (когда уже написано — тем более жжёт, нельзя задержать, нельзя удержать)

— кому же? — Ганецкому, умному славному расто­ропному Кубе, а он будет отправлять, налаживать туда дальше, в Петербург! (А копии — сразу Инессе, а та