Ленин (американский вариант)

Нравственный и политический расчёт революции, уничтожившей деспотический строй, почти всегда получает положительный итог, несмотря на неизбежность самых серьёзных затрат. Сами деспотические режимы медленно подводят общество к революции и несут большую часть ответственности за настигающий их крах. В странах, где всеобщее избирательное право и свобода слова гарантированы, два этих политических инструмента достаточны для изменения жизни к лучшему. Любая революция в такой стране становится катастрофой, а любой призыв к революции будет преступлением.

На современном этапе нравственного и интеллектуального развития человечества революция подразумевает такое количество самых ужасных преступлений, такое количество жертв и разрушений, такой взрыв ненависти, такую циничную демагогию, что вызывает только отвращение к тем идеям, которые намеревается воплотить. Цели революций очень часто важны, однако заканчиваются революции неизбежно массовыми убийствами, одичанием и общим упадком политической жизни. Такой подход можно использовать для оценки революций прошлого и будущего.

Русская Революция в марте 1917 года была благом, так как упразднила самый один из худших деспотизмов в истории. Германская революция так же была благом, так как заменила свободным республиканским строем настоящее самодержавие[181] Вильгельма II, который устроил всей Европе кровавую баню. При этом революция большевиков и движение спартакистов были великими бедствиями и преступлениями, так как выступили против властей, опиравшихся на власть народа, и уничтожили все гарантии свободного выражения мнений и политической борьбы.

«Хорошо, если революционная идея, как вы утверждаете, провалилась, что можно предложить вместо революции для продвижения человечества к лучшей доле? Неужели вы сведёте всё к старомодной и наивной, если не сказать лицемерной, идее сотрудничества классов? Богачи во власти никогда не согласятся отказаться от древних привилегий ради блага общества. Мысль о возможности освободиться от капитализма без гражданской войны совершенно утопична. Неужели вы думаете, что капиталисты склонятся, не затаив ответного удара, перед убедительностью наших доводов?» (Ленин)

Я совсем не думаю, что произойдёт что-то подобное, но я также не думаю, что от капитализма можно освободиться при помощи гражданской войны, так как гражданские войны в длительной перспективе укрепляют идеи социального консерватизма. Это книга строится главным образом на последовательном разделении того, что есть, и того, что мы желаем. Что касается пресловутого сотрудничества классов, оно, без всякого сомнения, весьма и весьма желательно. Просто по правилу, что согласие всегда лучше раздора. Однако, в настоящее время я вижу только немногие исключительные случаи сотрудничества классов, в целом слишком редкие, чтобы послужить основой для политического и социального учения. Нравственное и умственное состояние человечества сегодня также не позволяет всерьёз надеяться на возможность такого сотрудничества в ближайшем будущем. Что касается более отдалённых перспектив, никто, кроме безответственных болтунов, не может знать, что судьба нам предуготовляет.

У меня не больше веры в добрую волю и справедливость миллионеров, чем у Ленина. У меня при этом не больше веры в добродетельность и великодушие пролетариата, так восхваляемого Лениным. Я вообще не думаю, что серьёзное политическое учение может быть основано на предположении чьих-то добродетельности и великодушия. Исходя из здравого смысла и даже эгоистического интереса, можно ожидать, что политическое учение должно высказаться. К сожалению, опыт показывает, что не всякому политическому учению посчастливится быть выслушанным. Человечество ведут древние инстинкты, волны заражающих эмоций. Теория экономического материализма всегда игнорировала этот факт. Последняя война продемонстрировала его с ужасающей наглядностью. Доводы рассудка обычно опаздывают, как полицейский обычно появляется уже после преступления. Хотя и не доказано, что человечество совершенно не извлекает уроков из опыта, всё же самые тяжёлые жизненные уроки дают человечеству очень немного.

Тот, кто сегодня попытается вытеснить классовую борьбу классовым сотрудничеством, совершенно точно окажется утопистом. Недостаточно, однако, только признать, что классовая борьба существует и сохранится в будущем. Следует решить, в каких формах будет проходить классовая борьба. Я убеждён, что в продолжение значительного времени, начиная прямо с этого момента, прогрессивные граждане демократических стран будут разделяться в зависимости от того, какую форму борьбы они предпочитают.

Сегодняшнее распутье заключается в следующем: будет ли классовая борьба происходить в форме насильственной революции со всем, что подразумевает это ужасное слово? Если для вас ответ положительный, вы разделяете позицию Третьего Интернационала, Интернационала Ленина. Если ваш ответ отрицательный, вы враг большевиков.