Ленин (американский вариант)

После такого, читатель уже не удивится, узнав, что «Бог Лейбница – собственник образцово поставленного предприятия», и что «философия Лейбница – апофеоз организационного строительства мануфактуристов». Но наиболее зловещими представителями мануфактурного мышления были Юм и Кант. «поскольку эластичность немецкого мануфактурного капитала в XVIII ст. не велика и, постольку идеолог немецкой буржуазии (Кант – М.А.) находит возможным защищать статическое представление о душе». Шулятиков походя разгадывает загадку силлогизмов Фихте: «Это – славословие в честь всеспасающей специализации. Дифференцируйте профессии и функции и строго соразмерьте их!»

Шулятиков не скрыл от читателя того факта, что вся современная философия служит оправданию капитализма. «Учение Авенариуса о принципиальной координации, учение Эрнста Маха об отношении психического к физическому, учение Вундта о представлениях-объектах – все эти учения одного порядка, все это примеры разрешения одной и той же проблемы, поставленной перед идеологами авангарда капиталистической буржуазии, примеры попыток передать с помощью философских символов отношение означенной буржуазии к факту роста и, вместе с тем, «поражения» кадров исполнителей-организаторов».

Читатель, погружаясь в эту тарабарщину, должно быть испытывает вспышки тоскливого веселья. Не забудем, однако, что мы в данном случае наблюдаем признаки мании преследования, которая в определённых политических условиях может утратить безобидность. До тех пор, пока разоблачают Спинозу и Лейбница, всё это не так серьёзно. Вспомним, однако, что Россия сейчас управляется Шулятиковыми, и что Ленин это тот же Шулятиков, и Чрезвычайная Комиссия – кроме самых обычных бандитов – состоит ещё из многочисленных Шулятиковых. Я не преувеличиваю, когда говорю, что тысячи русских были расстреляны по обвинениям в контр-революционных заговорах, доказательства которых были столь же весомы, как доказательства союза Спинозы и мировой буржуазии, или доказательства мануфактурного характера философии Лейбница и Канта.

Не навязывая Ленину ответственности за философские писания Шулятикова, мы однако видим сходный тип мышления у двух этих авторов. Становится понятно, что приход к власти человека, способного написать подобную книгу, представляет опасность тридцати векам цивилизации. В чём собственно состоит разница между Лениным и Халифом Омаром, приказавшим сжечь Александрийскую Библиотеку? «Если в этих книгах написано то же, что в Коране, они бесполезны. Если же в них написано что-то другое, они вредны». Если вместо Корана подставить в это высказывание «Анти-Дюринг», мы получим точное описание ленинского образа мыслей. Сам Ленин как-то сказал: «Книга проигрывает социальную революцию», и он был совершенно прав. Если бы Ленин захотел быть абсолютно последовательным, и если бы его в той или иной степени не сдерживали более просвещённые соратники, такие как Луначарский, каким ещё большим испытаниям он не подверг бы и без того несчастную Россию? В Советской России если и терпят пока естественные науки, то лишь по случайности. Если Иуда Мах не сможет использовать там науку в целях реакционной дедукции, то математики, сплошь заражённые вирусом идеализма, могут представлять опасность. Философия и гуманитарные науки будут совершенно запрещены, поскольку Юм и Кант не имеют другой цели, кроме обмана трудящихся к удовольствию нанимателей, оплачивающих деятельность Юма и Канта. Что же до Авенариусов, Шубертов-Зольдернсов и Меньшиковых, то им место в тюрьме… Если только их не расстреляют, как собственно расстреляли Меньшикова. Делом подлеца Хвольсона и черносотенца Лопатина займётся Чрезвычайная Комиссия, привычная к борьбе с контр-революцией, спекуляцией и философией. Профессорам позволят преподавать только то, что написано в «Анти-Дюринге». Что же касается искусства, то оно по своей природе «фидеистично», поэтому его милосердно запретят!

Не следует думать, что здесь преувеличены взгляды Ленина. К каким ещё умозаключениям может прийти тот, кто знает всю правду, всю высшую правду, и который считает всё, несогласное с его правдой, безумным, реакционным, подлым. Шекспировское воображение Эрнеста Ренана рисовало видение ужасного дикаря, угрожающего цивилизации. Опьянённый Калибан, разрушающий всё, что встаёт у него на пути. Большевизм – сбывшееся видение Ренана. Калибанство философии. Калибанство политики. Вот дар Ленина миру.

Глава V Предсказания вообще и предсказания Ленина в частности

Я сознаю, что сейчас мне придётся развенчать легенду, которая кажется неопровержимой. Для многих, даже весьма далёких от почитания Ленина людей, он остаётся человеком, который всегда всё предвидит.