Лен

— Ты знаешь, а ведь я тоже как-то был в подобной ситуации. Я увлекался альпинизмом и, однажды, мы с друзьями застряли в расщелине. Помню, все так красиво начиналось, — честолюбивые планы, романтика, прилив адреналина в избытке. Это не было научной экспедицией или чего-то в этом духе. Это был самый обычный экстремальный туризм. Мы тщательно проложили маршрут, проанализировали сводки погоды, ну, в общем, проделали все стандартные процедуры для того, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности. Но горы есть горы. Именно поэтому они и тянут к себе как магнитом любителей «пощекотать» себе нервы. У нас в группе все были профессионалами, случайных людей и любителей не было, все друг друга хорошо знали. Ну, не важно. Сначала все шло хорошо, а потом, как это обычно и случается, все пошло наперекосяк. Сошла лавина, оборвалась связь с большой землей, мы полностью потеряли ориентацию. После пары дней безуспешных попыток восстановить связь и найти хоть какие-нибудь ориентиры, в группе начались передряги. Мнения по поводу направления дальнейшего маршрута разделились. Атмосфера накалялась, и, не придя к единому мнению, было принято, как нам казалось разумное в тех обстоятельствах решение — разделиться. Я с двумя друзьями пошел намного западнее, более верным и безопасным на наш взгляд путем, а Бартолло с товарищами отправился короткой, но совершенно безумной дорогой. Несмотря на это, уже через день пути мы потеряли Стефана. Он шел сзади, и видимо уже совсем отчаялся. То ли на нас стал с опаской смотреть, то ли, наоборот, в случае чего, не хотел быть для нас обузой. Мы этого так и не узнали. Он не был очень разговорчив и, хотя наши отношения были довольно дружественными, нехотя распространялся о своей личной жизни. Такой себе, немного суровый молчун. Так или иначе, но страховка оказалась отстегнутой, и мы успели обернуться только тогда, когда услышали позади треск ломающегося льда. Добравшись до края только что образовавшегося обрыва, мы увидели лишь глубокую-глубокую пропасть, в которой ветром разносило снежный шлейф от обвала. Все произошло очень быстро, ни криков, ни зова о помощи, ничего. Как будто его и не было. Мы были в шоке, и, не веря своим глазам, всматривались в бездну, все же надеясь увидеть вспышку сигнальной ракеты. Это сейчас я понимаю, что ни один человек не уходит от сюда «не доиграв роли», а тогда все это казалось мне настолько несправедливым, настолько безумным и бессмысленным, что просто хотелось рвать на себе волосы от отчаяния и безнадежности. Даже не знаю, что бы мы делали, увидев внизу сигнальную вспышку, ведь спускаться вниз было стопроцентным самоубийством, но тогда, вероятно, мы об этом даже не задумывались, а только ждали и надеялись увидеть внизу зеленый огонек. Как же мы проклинали тот день, когда решились отправится в это место. Да, ситуация была не позавидуешь.… Однако выбора у нас особого то и не было, либо идти, полагаясь на интуицию, либо замерзать, сидя на месте. Страх и холод были нам хорошими помощниками, они здорово нас подгоняли.

Мы с Аделем были хорошими друзьями и не еще раз помогали друг другу откапываться из-под снега и выбираться из расщелин, прежде чем я провалился в ледяной грот.

Как сейчас помню — треск под ногами, столбы взлетевшего снега. Я успел только чертыхнуться, а дальше всё белое, обжигающие ледяные крошки в лицо, несколько глухих ударов: бах, бах, бах, и — тишина. Слышно было только как снег шелестит, падая на дно грота. Провалившись, я вывихнул себе плечо, и, кажется, сломал пару ребер. Осмотревшись, я понял, что завяз в этой переделке крепче некуда. Грот был словно специально создан кем-то, как искусственная ледяная ловушка. Гигантский ледяной пузырь с практически гладкими стенами и небольшим окошком по центру арочного свода. Я чувствовал себя мышонком, который попался в пустую стеклянную банку. От ужаса я карабкался по гладким, обледенелым стенам, срывая в кровь пальцы рук. Падал, поднимался, карабкался, падал. Окончательно потеряв силы, я лежал на дне грота, пытаясь хотя бы привести в порядок свои чувства. Страх придавал сил и притуплял ощущение боли, но паника разрывала меня изнутри. Обессиленный я пытался успокоиться и взять себя в руки. Бедный Адель, не в силах помочь мне, ему оставалось только смотреть, как я мучаюсь на дне этой ловушки. Веревку мы уже давно изрезали на куски и все что он мог для меня сделать в тот момент, это не оставлять меня одного.

— Ты можешь помолчать? — неожиданно для самого себя оборвал его Лен. — Хоть бы что веселое рассказал, — произнес он не то для себя, не то для Кайто.

— Прости. Я подумал, эта история тебя подбодрит.

Лен закурил и исподлобья посмотрел на Кайто. Кайто улыбнулся.