Лен

Илья Вдовицкий Лен

Эпизод первый

— Рин, если вам не трудно, взгляните, пожалуйста, сюда. Возможно, вас это заинтересует, — доктор протянул ей блокнот, лежавший раскрытым на письменном столе. Рин машинально протянула руку.

— Спасибо доктор, — Рин прикрыла лицо ладонью.

— Перед катастрофой он готовил очерк о судьбах одиноких людей, пытался разобраться в причине их отчуждения. К сожалению, статья осталась незаконченной, наверно теперь вы можете оставить все материалы себе.

Рин заглянула в блокнот и, увидев знакомый почерк, почувствовала, как внутри защемило сердце, а к глазам подкатились слезы.

— Извините доктор. Спасибо.

— Не стоит Рин, присядьте в кресло. Я отлучусь на пару минут, если вам что-нибудь понадобится, позовите сестру, она в соседней комнате, а вы пока постарайтесь прийти в себя и успокоиться.

Доктор вышел. Протерев глаза, Рин снова заглянула в блокнот и принялась читать размашистый, местами не очень разборчивый, но до боли родной почерк.

«Иногда человек чувствует себя совершенно одиноким, находясь на своем небольшом островке в архипелаге огромного города, где каждый соседний остров населен людьми из совершенно других миров. Словно только совсем недавно потерпела свое фиаско попытка построить вавилонскую башню, и люди, перестав понимать друг друга, потеряли связь между собой. Казалось бы, эти острова расположены так близко, что можно без труда перебираться между ними, сделав всего лишь пару небольших шагов, однако какие-то неведомые силы, искривляя пространство и время, превращают эти крошечные шаги в непреодолимые космические расстояния. Пускаясь в путешествие, на поиски хотя бы одного острова, к которому можно было бы причалить, человеку приходится преодолевать огромные расстояния в абсолютном одиночестве и всевозможных лишениях. Казалось бы, вот до него уже рукой подать, и можно выпрыгнуть из лодки на залитый солнцем и чистейшим песком пляж, но окунувшись в воду, ты проваливаешься в бездонную, темную, ледяную пучину, и только белые арктические чайки хищно поглядывают на тебя с проплывающих мимо айсбергов. Как я устал. За что мне все это? Где справедливость на этом свете? Почему все это происходит именно со мной?»

Лен

Оказавшись на этой безлюдной земле, Лен понимал, что шансы на его спасение ничтожны, что самостоятельно выбраться ему не удастся, а пропитания хватит на месяц, от силы на два, однако в последнее время он уже перестал придавать этому особое значение. Бесцельно блуждая по пустынным склонам, день за днем он встречал рассветы и провожал закаты, неумолимо извещавшие о еще одном листке календаря, навсегда вырванном из его жизни. Казалось, весь мир теперь принадлежит только ему, и Лен невольно вспоминал персонажа из одной очень известной в свое время детской книжки, жившего на своей крохотной планете. Иногда это помогало ему справиться с навязчивыми мыслями о своем неутешительном положении.

Бездеятельность была угнетающей, поэтому Лен много времени проводил возле своего сада, в котором, как и герой детского рассказа, решил посадить розу, чудом уцелевшую после крушения. Он также накрывал ее колпаком, оберегая от здешнего переменчивого климата, ведь роза была нежным, тепличным растением и требовала тщательного ухода. Лен даже дал ей имя. Он называл ее Рин. Именно так звали его подругу, с которой последний раз он виделся за миг до катастрофы. Сейчас же, Лен знал о ее судьбе лишь то, что Рин успела эвакуироваться на несколько мгновений раньше его, однако этого вполне могло хватить для того, чтобы теперь она находилась в безопасности. Лен гнал от себя мысли о том, что с Рин могло случиться что-либо плохое, и в глубине души был даже немного благодарен судьбе за неведение, в котором он прибывал.

Пока же, Рин находилась в его саду, надежно укрытая стеклянной колбой от дождя, ветров и ночных заморозков. Скоро она должна была проснуться от осенней спячки и раскрыть свой бутон, который, хотя и цвел всего несколько дней, был тем более дорогим и долгожданным. Ухаживая за розой, Лен на время забывал о своем одиночестве, однако мрачные мысли о том, что его ждет впереди, вновь и вновь возвращались к нему помимо воли, угнетая и сгущая без того не слишком радужные краски вокруг.