Лекции о литературе. Диалог эпох

К этому любопытнейшему факту уместно было бы добавить следующий комментарий: так эгоистично, в интересах только собственной карьеры мог вести себя только великий князь, то есть человек, еще не отмеченный Высшей Властью, но не Император Всероссийский. Согласно данным барона М. Корфа, будущего русского царя воспитывали жестоко, регулярно избивая до потери сознания (об этом речь ниже). Свою мать великий князь почти не видел в раннем детстве. Подобные обстоятельства, столь характерные для воспитания всей дворянской молодежи конца XVIII – начала XIX в.,[83] видно, формировали общий тип психологии и поведения, характеризующийся крайним эгоизмом и полным равнодушием к окружавшим. Но став императором, Николай I неизбежно начинает подчиняться общей концепции власти и уже не только не поддерживает декабристов, а наоборот, жестоко расправляется с ними. Но именно эта жестокость, с одной стороны, всегда служила самым ярким и бесспорным моментом в обвинении российского императора, а с другой – свидетельствовала, скорее, о том, что должность, по Блунчли, еще не начала благотворно и в полной мере воздействовать на характер и личность Николая Павловича. Не будем забывать, что приход к власти для самого великого князя был неожиданностью, не было еще осознания своей законности. По-видимому, именно эта неуверенность в переломный момент и раскрепостила, выпустила наружу все его самые низменные черты, которые и были им унаследованы еще из детства. Николай Павлович только в зависимости от ситуации и мог поддержать декабристов «в пику» своему коронованному брату, но, неожиданно оказавшись на престоле, с такой же эгоистичностью начал расправляться с возможными союзниками. О том, что это вполне было вероятно, говорит еще и тот факт, что рано утром 12 декабря из доклада генерала Дибича, основанного на доносах предателей, Николай Павлович узнал имена заговорщиков. «Но тогда он не мог ничего предпринять: он еще не был императором».[84]

Однако оставался ли до конца своей жизни русский царь именно таким деспотом и садистом, каковым его и представляют традиционно историки советского периода? Не уместно ли было бы предположить, что характер императора менялся на протяжении всего периода царствования под влиянием все той же общей доктрины монаршей власти?! Обратим хотя бы внимание на то, как менялось обращение со своими подданными у русского царя. Так, если на допросах декабристов Николай I позволял себе такие выражения, как «я вас в крепости сгною» или «если вы не хотите, чтобы с вами обращались как со свиньей», «что вы мне с его превосходительством и с вашим мерзким честным словом!»,[85] то уже ближе к середине своего тридцатилетнего царствования речь императора отличается размеренностью (свидетельство маркиза де Кюстина, лично беседовавшего с Николаем I), невозмутимой уверенностью и христианско-пророческими интонациями. Об этом свидетельствует и еще один собеседник русского царя, некто Ю. Ф. Самарин. Он, в частности, пишет: «Я благодарен судьбе, доставившей мне случай видеть покойного императора с глазу на глаз, слышать прямодушную речь его и унести из кратковременного с ним свидания образ исторического лица, неожиданно передо мной явившегося в строгой и благородной простоте своего обаятельного величия».[86]

Именно это влияние должности в высочайшей степени достигается в монархиях посредством династичности. По мнению Тихомирова, это влияние «есть влияние нравственной силы династичности, в которой дух предков, дух истории, дух национального целого – подчиняет себе личные устремления монарха».[87]

В соответствии с этим принципом династичности огромную, чуть ли не ведущую роль в жизни и правлении будущего монарха будет играть его воспитание, начиная с самого раннего детства.

Тихомиров определяет два пути возможного воспитания. Первый – это куртизанство, «которое стремится извлекать выгоды путем лести, угождения, потворствования слабостям, а второй – это грубо ожесточенное отношение к царскому ребенку, лишение его всякой материнской и отцовской привязанности, любви и уважения к своему учителю». Именно второй путь, по мнению историка, и является наиболее приемлемым для воспитания будущего наследника престола. Тихомиров, в частности, пишет, что в России целый ряд замечательных монархов вышел именно из детей, в молодые годы испытавших много огорчений и унижений: таким был Иоанн Грозный, таким был Петр I. Наоборот – из детей, особенно тщательно и любовно воспитываемых, выходили иногда монархи без воли, как, например, Александр I, любимец своей бабушки.