Лекарь ушёл в будущее

Очень осторожно вывели Луку, старосту поместья, из бани и положили во дворе дома на широкую лавку кверху задом. На одной ягодице был большой ожог. Прямо на глазах возникали волдыри. Одна из девок, та самая, которая толкнула Луку, взяла чистую тряпку, и, всхлипывая, стала обмахивать обожженный зад Луки. Тот тихо стонал. И даже кислое вино, которое подсунул Луке староста, и заставил выпить, не помогало.

Местный староста быстро распорядился и послал за бабкой Милетиной, местной целительнице. Она практиковала не только в своей деревне, но и в других тоже. И слыла хорошей травницей и целительницей.

Сам же пытался подать Луке еще вина. Тот морщился и ругался. Откуда-то появился батюшка, и когда он услышал ругательства Луки, то начал грозить Божьим судом. Он беспрестанно крестился и крестил Луку. Но Лука почти ничего не слышал. Боль была такая, что временами хотелось плюнуть на все и бежать на речку, и там сесть голым задом прямо в воду и сидеть так, пока боль не стихнет.

Вернувшийся гонец не обрадовал. Бабушка уехала к своей родственнице в другую деревню, там кого-то надо было лечить. И смысла посылать за ней не было.

- Что делать, - решал староста, глядя на Луку. Тот сам начал шептать, - зови Генашио. Пусть посмотрит, да что-нибудь сделает. Мочи терпеть больше нету, - его глаза начали закатываться, и староста начал опасаться, что Лука помрет.

Батюшка, когда староста глянул на него, помотал головой. Понятно, что батюшка был против. Обращаться к бесам не стоило, ни при каких случаях. Но ведь Лука мог умереть. И что было делать? И староста махнул рукой и пошел в сарай. А батюшка посмотрел ему вслед, прищурился, сжал узкие губы и что-то забормотал.

Прежде всего староста распорядился накормить пленников. Это делалось с тем, чтобы и задобрить бесов и чтобы не уморить пленников, да к тому же и Лука приказал.

Когда староста вошел в сарай, Вера кормила профессора, а Генашио лежал на лежанке из соломы.

- Генашио, там это, - начал староста, - Лука сильно обжегся. Лечить его надобно.

- Чего, - спросил Генашио.

- Твоя помощь требуется, Генашио, Лука сильно обжегся, - повторил староста.

Генашио сел и стал смотреть на старосту. Задумался и сказал, - так это… я не могу. Ты же сказал, что бес в меня вселился.

- Генашио, это не я придумал, это батюшка наш голову замутил всем, - начал оправдываться староста.

- Нет. Я никуда не пойду, - сказал твердо Генашио.

Староста начал крутиться, ему не хотелось показаться перед феодалом таким нерадивым старостой. Да, еще Лука мог наговорить всякого, тут уже могло все повернутся совсем нехорошо.

Староста продолжал уговаривать, но Генашио уперся, и ни в какую. Вера уже накормила профессора, тот довольно откинулся на свою лежанку и начал дремать.

Вера прислушивалась и ничего не понимала, но до нее дошло, что речь идет о том, что Генашио о чем-то упрашивают. Она подвинулась к нему и начала говорить с ним. Генашио все равно сопротивлялся. Староста почувствовал в Вере союзника и убеждая Генашио, обращался к ней тоже.

Наконец, Вера привела последний аргумент, - ты Генашио, наверно хочешь чтобы мы погибли, я и профессор. Генашио тяжко вздохнул и согласился. Сказал только, - пусть Вера мне помогает. На что староста согласился.

Когда Генашио подошел к Луке, тот виновато посмотрел на него, и пожал плечами.

Генашио осматривал обожжённый зад Луки, и прикидывал как он обойдется без своих мазей и примочек, которые остались в доме, в поместье. Он затребовал свою книгу, и начал листать страницы. Рецепт был, но странный.

Генашио всех удалил, оставил только свою Веру. Старосту послал за лопухами, и медом, батюшку заставил молиться за Луку. Сам велел принести горячую воду, и когда принесли лопухи, то сунул их в ушат. Пока они там отмокали, он взял кислое вино и размешал его с медом и этой смесью помазал зад Луки, а сверху прилепил лопухи. Лука взвыл сильнее, - в тебе, Генашио, точно сидит бес. Да, еще не один. Так издеваться над человеком…

Все это время Вера молча помогала Генашио. Они закончили и вопросительно уставились на старосту. Тот мялся, с одной стороны Лука вроде бы признал Генашио, с другой - батюшка не отказался от мысли, что все-таки бес в Генашио есть.

Батюшка почувствовал сомнения старосты и подозвал его. И начал что-то нашептывать ему. Тогда Генашио сам подошел к попу и начал ему шептать на ухо. Тот стал оглядываться по сторонам. Стал кивать быстро, быстро, а под конец и вовсе начал угодливо отвечать.

В результате проведенных переговоров всю троицу переселили в гостевую избу.

Вечером Генашио менял мазь у больного Луки. И Лука сам начал разговор.

- Генашио, ты это… прости меня, дурака. Послушал я этих идиотов, и что-то в голове моей сделалось. Сейчас-то я понимаю, что это ты и есть, - Лука приподнялся на животе и посмотрел на Генашио, - или это не ты?

Генашио улыбнулся и похлопал по плечу своего друга.

- Знаешь что, Лука, - когда-нибудь я тебе расскажу такую историю, что ты даже и не поверишь. А пока мне нужно попасть в поместье к себе в дом. Лечить надо моего больного, да и жену, она память потеряла.