Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы

Может, и приятно пообедать с губернатором Гибралтара и его супругой, однако для исполняющего обязанности лейтенанта, все пожитки которого умещались в одном рундучке, необходимость одеться соответственно случаю заметно омрачала удовольствие. И все же редкий молодой человек не испытал бы радостного трепета, поднимаясь от пристани к губернаторскому дворцу, особенно если его друг мичман Брейсгедл, происходивший из богатой семьи и располагавший неплохим доходом, одолжил ему пару лучших белых чулок из китайского шелка. У Брейсгедла были полные икры, у Хорнблауэра – тощие, но эту незадачу удалось искусно преодолеть. Две подушечки из пакли, несколько кусков пластыря из докторских запасов, и Хорнблауэр стал обладателем пары превосходных ног, которые не стыдно показать людям. Теперь он мог выставлять вперед левую ногу и кланяться, не боясь, что чулок соберется в складки. Как выразился Брейсгедл, такой ногой джентльмен может гордиться.

В губернаторском дворце Хорнблауэра встретил и провел вперед блестящий и томный адъютант. Хорнблауэр поклонился сэру Хью, суетливому краснолицему старому джентльмену, и леди Далримпл, суетливой краснолицей старушке.

– Мистер Хорнблауэр, – сказала леди, – позвольте представить… ваше сиятельство, это мистер Хорнблауэр, новый капитан «Ле рев». Ее сиятельство, герцогиня Уорфедельская.

Герцогиня, ни более ни менее! Хорнблауэр выставил вперед подложенную ногу, оттянул носок, приложил руку к сердцу и поклонился так низко, как только позволяли панталоны, – он вырос с тех пор, как купил их, поступая на «Неустанный». Подняв взор, он увидел перед собой смелые голубые глаза и некогда прекрасное немолодое лицо.

– Так это, значится, он самый и есть? – спросила герцогиня. – Матильда, милочка, неужели вы доверите меня младенцу?

Резкая вульгарность произношения ошеломила Хорнблауэра. Он был готов ко всему, кроме того, что шикарно разодетая герцогиня заговорит с акцентом лондонских трущоб. Он уставился на нее, забыв даже выпрямиться, да так и замер, подняв подбородок и прижав руку к сердцу.

– Ну прямо гусак на лужайке, – сказала герцогиня. – Щас как зашипит!

Она выставила подбородок, уперла руки в колени и закачалась из стороны в сторону – точь-в-точь разъяренный гусь. Очевидно, получилось так похоже на Хорнблауэра, что остальные гости расхохотались. Хорнблауэр был в полном смущении.

– Не обижайте парнишку, – сказала герцогиня, приходя ему на помощь и хлопая его по плечу. – Молодой он просто, и нечего тут стыдиться. Наоборот, гордиться надо, что ему в таком возрасте уже доверили корабль.

К счастью, приглашение к столу спасло Хорнблауэра от дальнейшего смущения. Он с другими младшими офицерами оказался в середине стола. С одного конца восседали сэр Хью и герцогиня, с другого – леди Далримпл и коммодор. Впрочем, женщин было куда меньше, чем мужчин: Гибралтар был, по крайней мере в техническом смысле, осажденной крепостью. Так что у Хорнблауэра не оказалось дамы ни с одной стороны, ни с другой; справа сидел встретивший его молодой адъютант.

– За здоровье ее сиятельства, – сказал коммодор, поднимая бокал.

– Спасибочки, – отвечала герцогиня. – Очень вовремя, а то я чуть от жажды не сдохла.

Она подняла к губам наполненный до краев бокал, а когда опустила, бокал был пуст.

– Веселенькая у вас будет попутчица, – сказал Хорнблауэру адъютант.

– Как это? – изумился Хорнблауэр.

Адъютант сочувственно посмотрел на него.

– Так вам ничего не сказали? – спросил он. – Как всегда тот, кого это больше всех касается, узнает последним. Отплывая завтра с депешами, вы будете иметь честь везти ее сиятельство в Англию.

– Господи помилуй, – сказал Хорнблауэр.

– Аминь, – благочестиво произнес адъютант, отхлебывая вино. – Какая же гадость эта сладкая малага. Старый Хейр накупил ее в девяносто пятом целую уйму, и с тех пор каждый губернатор все пытается ее допить.

– Но она-то кто? – спросил Хорнблауэр.

– Ее сиятельство герцогиня Уорфедельская. Разве вы не слышали, как леди Далримпл ее представила?

– Но герцогини так не говорят, – настаивал Хорнблауэр.

– Да. Старый герцог был в старческом маразме, когда на ней женился. Ее друзья говорят, что она вдова трактирщика. Можете вообразить, что говорят ее враги.

– А как она тут очутилась? – не унимался Хорнблауэр.

– Она следует в Англию. Насколько я понимаю, она была во Флоренции, когда туда вошли французы, бежала оттуда в Ливорно, там подкупила шкипера каботажного судна и добралась досюда. Она попросила сэра Хью отправить ее в Англию, а сэр Хью попросил адмирала. Сэр Хью разобьется в лепешку для герцогини, даже если ее друзья говорят, что она вдова трактирщика.

– Ясно, – сказал Хорнблауэр.

За столом послышался взрыв хохота. Герцогиня ручкой ножа тыкала губернатора в обтянутый алой материей бок – убедиться, что тот понял шутку.

– По крайней мере, вам не скучно будет возвращаться домой, – сказал адъютант.

Тут перед Хорнблауэром водрузили дымящийся говяжий филей, и его тревоги померкли перед необходимостью разделывать мясо с соблюдением всех приличий. Он с опаской взял нож, вилку и оглядел собравшихся.