Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы

Успех операции и жизнь сотни людей висели на волоске. Надо было утихомирить Хэйлса, причем немедленно. Хорнблауэр подумал, не стукнуть ли его рукояткой пистолета, но под рукой было более подходящее оружие. Он снял трехфутовый дубовый брус румпеля и размахнулся со всей злостью отчаяния.

Румпель обрушился Хэйлсу на голову, и тот, не закончив начатое слово, рухнул на дно шлюпки. Команда молчала, только Джексон тихо вздохнул – одобряюще или осуждающе, Хорнблауэр так и не узнал, да его это и не волновало. Он исполнил свой долг. Прибил беспомощного идиота – скорее всего, убил его, но не поставил под угрозу внезапность, от которой зависел успех операции. Он надел румпель на место и молча вернулся к своему делу – держаться в кильватере тендера.

Далеко впереди – в темноте было невозможно оценить расстояние – над поверхностью воды виднелся как бы сгусток черноты. Возможно, корвет. Еще раз десять тихо взмахнули весла, и Хорнблауэр уже не сомневался. Сомс проявил чудеса лоцманского искусства, выведя шлюпки точно к намеченной цели. Тендер и баркас отошли в сторону от двух гичек: шлюпки расходились, готовясь одновременно начать атаку.

– Суши весла! – прошептал Хорнблауэр, и команда ялика перестала грести.

Теперь Хорнблауэр должен был дожидаться, пока атакующие закрепятся на палубе. Его руки судорожно сжимали румпель: возбуждение от расправы с Хэйлсом на время вышибло из головы все мысли о необходимости взбираться в темноте по незнакомому такелажу. Теперь эти мысли вернулись с новой силой. Хорнблауэр боялся.

Корвет он видел, но шлюпки исчезли из поля зрения. Корвет покачивался на якорях, мачты слабо виднелись на фоне ночного неба – и сюда ему придется лезть! Казалось, они вздымаются на неимоверную высоту. Вблизи корвета плеснула вода – шлюпки подходили быстро, и кто-то неосторожно взмахнул веслом. В тот же миг с палубы послышался окрик, потом другой, в ответ со шлюпок грянул многоголосый рев. Кричали не просто так: рев ошеломит спящего врага, а команда каждой шлюпки будет знать, где находятся остальные. Британские моряки орали во всю глотку. На палубе корвета сверкнула вспышка, прогремел первый выстрел; вскоре по всей палубе уже палили пистолеты и гремели ружья.

– Вперед! – крикнул Хорнблауэр. Слова команды дались так тяжело, словно их вырвали на дыбе.

Ялик двинулся вперед. Хорнблауэр пытался одновременно совладать с чувствами и понять, что происходит на палубе. Причин выбирать тот или иной борт не было, левый был ближе, так что он подвел шлюпку к грот-русленю левого борта. Его мысли были настолько захвачены происходящим на палубе, что он едва вспомнил скомандовать: «Убрать весла!» – прежде чем переложить румпель. Шлюпка развернулась, матрос зацепился за корвет багром. Наверху что-то лязгало, как будто лудильщик чинит кастрюлю. Хорнблауэр проверил, на месте ли сабля и пистолет, и прыгнул на руслень. Руки ухватились за ванты, ноги нащупали выбленки, он начал подниматься. В тот миг, когда его голова оказалась над фальшбортом, пистолетная вспышка на мгновение осветила сцену, и схватка на палубе предстала в виде застывшей картины. Впереди и внизу британский матрос рубился с французом на абордажных саблях, и Хорнблауэр с изумлением понял, что звук, напомнивший ему о починке чайника, был звоном сабель, тем самым, воспетым поэтами, бряцанием стали о сталь. Вот тебе и романтика.

За этими мыслями Хорнблауэр успел высоко взобраться по вантам. Он почувствовал локтем путенс-ванты, перебрался на них и повис спиной вниз, смертельной хваткой цепляясь за выбленки. Это продолжалось лишь две-три отчаянные секунды, потом он подтянулся и начал последний этап подъема. Вот и марса-рей. Хорнблауэр повис на нем, ища ногами перт. Боже милостивый! Ножного перта не было – ноги болтались в воздухе, не находя опоры. Хорнблауэр висел в сотне футов над палубой и дергал ногами, словно младенец, которого отец держит на вытянутых руках. Ножного перта нет, – возможно, французы убрали его именно на такой случай. Ножного перта нет, значит до нока рея ему не добраться. И все-таки сезни надо отдать и парус распустить – от этого зависит успех операции. Хорнблауэр несколько раз видел, как отчаянные матросы бегают по рею, подобно канатоходцам. Это единственный способ добраться до нока.