Лейтенант Хорнблауэр

Буш снова взглянул на Хорнблауэра. Лицо младшего лейтенанта было по-прежнему непроницаемо, и Буш решил последовать его примеру, то есть не выдавать своих чувств и оставить другим задавать вопросы. Однако весть была великая, славная, чудесная, и, на вкус Буша, никакие подробности о ней не могли быть излишними.

– Он знает, где он находится? – продолжал Ломакс.

– Он знает, что он на этом корабле, – осторожно сказал Клайв.

Теперь к Клайву повернулся Бакленд; он осунулся, был небрит и выглядел усталым. Однако он видел капитана и вследствие этого был чуть понастойчивее.

– Может ли капитан исполнять свои обязанности? – спросил он.

– Ну… – начал Клайв.

– Ну?

– Временно, наверное, нет.

Ответ был явно неудовлетворительный, но Бакленд, добиваясь его, истратил всю свою решимость. Хорнблауэр поднял бесстрастное лицо и посмотрел прямо на Клайва.

– Вы хотите сказать, что сейчас он не в состоянии командовать кораблем?

Остальные одобряюще загудели, требуя точного ответа. Клайв, оглядев настойчивые лица, вынужден был сдаться:

– Сейчас да.

– Теперь мы хоть знаем, что к чему, – сказал Ломакс. В голосе его звучало удовлетворение, которое разделяли в кают-компании все, кроме Бакленда и Клайва.

Отстранить капитана от командования было необходимо и одновременно очень непросто. Король и парламент совместно назначили Сойера командовать «Славой», и его смещение попахивало изменой. Все, кто имел хоть малейшее касательство к этой истории, до конца жизни будут нести несмываемое пятно неподчинения и мятежа. Последний штурманский помощник рискует не получить в будущем нового назначения только из-за того, что служил на «Славе», когда Сойера отстранили от командования. Поэтому следовало соблюсти видимость законности в деле, которое при ближайшем рассмотрении никогда не будет вполне законным.

– Здесь у меня показания капрала Гринвуда, сэр, – сказал Хорнблауэр, – с его крестиком, засвидетельствованные мной и мистером Уэллардом.

– Спасибо, – сказал Бакленд, беря бумагу. В его движении была какая-то неуверенность, словно документ – шутиха, способная взорваться в любой момент, но только Буш, искавший этих колебаний, их заметил. Всего несколько часов назад Бакленд вынужден был бежать, спасая свою жизнь, пробираться по внутренностям корабля, уходя от погони. Имена Уэлларда и Гринвуда напомнили ему об этом, вызвав легкий шок. И тут же, словно вызвали демона, в дверях кают-компании появился легкий на помине Уэллард.

– Мистер Робертс послал меня узнать, какие будут распоряжения, сэр, – сказал он.

Робертс нес вахту и весь извелся от желания узнать, что происходит внизу. Бакленд замер в нерешительности.

– Сейчас обе вахты на палубе, сэр, – почтительно напомнил Хорнблауэр.

Бакленд вопросительно посмотрел на него.

– Вы можете сообщить новость матросам, сэр, – продолжал Хорнблауэр.

Он лез к старшему офицеру с непрошеным советом и тем самым напрашивался на обидное замечание. Однако весь его вид выражал глубочайшее почтение и ничего, кроме желания уберечь старшего от любых возможных хлопот.

– Спасибо, – сказал Бакленд.

На его лице ясно читалась внутренняя борьба. Он по-прежнему боялся слишком сильно себя скомпрометировать – как будто он себя еще не скомпрометировал! Тем более ему не хотелось напрямую говорить с матросами, хотя он уже понял, что сделать это придется. А чем дольше он думал, тем насущнее становилась эта необходимость – по нижней палубе слухи расползаются быстро, и команда, уже прежде выбитая капитаном из колеи, от полной неопределенности становилась все более беспокойной. Нужно, жизненно необходимо было сделать твердое, определенное заявление. Однако чем больше необходимость, тем больше и ответственность. Бакленд явно колебался меж двух огней.

– Общий сбор? – мягко предположил Хорнблауэр.

– Да. – Бакленд в отчаянии ринулся навстречу опасности.

– Очень хорошо. Мистер Уэллард! – сказал Хорнблауэр.

Буш заметил, каким выразительным взглядом тот сопроводил свои слова. Выразительность эта была естественна в ситуации, когда один младший офицер советует другому поторопиться, пока старший не передумал. Непосвященный так бы и подумал, но Бушу, которого усталость и тревога сделали проницательным, в этом взгляде почудилось нечто иное. Уэллард был бледен, измотан и встревожен, Хорнблауэр его ободрил. Возможно, сообщил ему, что тайна еще не раскрыта.

– Есть, сэр, – сказал Уэллард и вышел.

По всему кораблю засвистели дудки.

– Все наверх! Все наверх! – кричали боцманматы. – Всей команде строиться за грот-мачтой! Все наверх!

Бакленд нервничал, поднимаясь на палубу, но к началу испытания он более или менее взял себя в руки. Срывающимся бесцветным голосом первый лейтенант сообщил матросам, что из-за несчастного случая, о котором все они могли слышать, капитан в настоящее время не способен командовать судном.

– Но все мы продолжим исполнять свои обязанности, – закончил Бакленд, пристально глядя на ровный ряд поднятых голов.