Легкая еда (ЛП)

  Норма пошевелилась и потянулась за чашкой чая, которую она принесла ранее и которая уже давно остыла. В обмороке внизу она могла слышать звук телевизора, хотя готова была поклясться, что слышала, как Шейн ушел уже почти час назад. Она заерзала вокруг простыни и потянулась за журналом. Теперь она могла слышать, как Шина набирает себе ванну. Но не ее Ники, его там точно не было. Заткнись в этом месте, бедный ублюдок, заткнись в этом ублюдочном доме. Сегодня днем ​​она хорошо встанет, пойдет к нему, угостит его шоколадом, сигаретами, чем-нибудь особенным, чем-нибудь на угощение. Что бы он ни сделал, если уж на то пошло, он был ее сыном; от этого никуда не деться, вообще никак. Она просто побудет там еще минут десять, потом встанет насовсем, запьет свежесваренного чая. Она закурила сигарету и щелкнула по проблемной странице — любой другой, кроме ее собственной, они были подпружиненными.

  Она все еще лежала там, полчаса спустя, когда раздался звонок в дверь.

  Когда стало ясно, что, кто бы это ни был, они никуда не уйдут, Норма накинула халат и прошаркала к окну наверху, выходящему на улицу.

  "Какого черта …?"

  Она увидела, как Резник смотрит на нее снизу вверх, и то, что она увидела в его глазах, вонзилось ей в живот, как кулак.

  Внизу она могла видеть его силуэт сквозь пестрые стеклянные панели в верхней части двери. Нетерпеливая с засовами, ее пальцы, наконец, нащупали дверь.

  «Норма…»

  Это все еще было в его глазах и в том, как он стоял.

  — Это Ники, не так ли?

  "Да."

  — Что-то случилось с Ники.

  — Боюсь, что да.

  Руки Нормы были сжаты по бокам; на мгновение она закрыла глаза.

  «Норма. Думаю, нам лучше поговорить внутри.

  "Скажите мне."

  «Норма…»

  Она схватила его за лацкан пальто. — Бля, скажи мне!

  У Резника перехватило дыхание. «Его нашли сегодня утром. Норма, он…

  "Он умер."

  Голос Резник был тихим, каждое слово кричало в ее голове. "Да. Да, Норма, боюсь, он мертв.

  Она отдернула руку, и ее ладонь разбила стекло двери. Из ее рта вырвалось скорее шипение, чем крик. Резник поймал ее и прижал к себе, ее дыхание коснулось его лица. Кровь стекала с ее ладони и запястья вниз, мимо кончиков пальцев, на пол.

  — Норма, давай. Давай, давай зайдем внутрь». Он вел ее, наполовину волоча, по короткому коридору. Шина стояла у подножия лестницы с бледным лицом, завернутая в полотенце.

  — Помоги мне провести твою маму в гостиную.

  Шина не двигалась.

  Снова и снова Норма повторяла имя Ники. Резник усадил ее на диван и поднял ее руку так, чтобы ее ладонь оказалась на уровне ее головы. Мультяшные динозавры сражались по телевизору.

  Резник оглянулся на Шину, молчавшую в дверях. «Возьми чистое полотенце, кухонное полотенце, что угодно, лишь бы оно было чистым. Хорошо? В настоящее время."

  На мясистой части руки Нормы под большим пальцем виднелись осколки стекла. "Что случилось?" — выдохнула она. — Ники, что случилось?

  «Давайте сначала разберемся с этим беспорядком…»

  "Нет! Нет. Скажи мне, я хочу знать.

  Осторожно, Резник убрал самый длинный из осколков стекла; он держал руку Нормы вертикально своей рукой. Шина вернулась с полотенцем для рук. Она надела футболку и джинсы. — Это все, что я смог найти.

  "Это нормально. А теперь вызовите скорую…»

  "Нет." Норма рыдала, качая головой.

  «Скорая помощь, это требует осмотра должным образом. И ставь чайник, давай выпьем чаю, ладно? Сладкий чай."

  Резник осторожно достал еще один кусок стекла и осторожно поставил его рядом с первым на пол возле дивана.

  "Мистер. Резник, пожалуйста…

  Он также держал ее за другую руку. «Его нашли в одной из ванных комнат с полотенцем на шее. Он висел. Похоже, он покончил с собой».

  Она оторвалась от него так сильно, что он не смог ее удержать; била его кулаками и шлепала, когда крики вырывались из ее горла и не прекращались, пока он не схватил ее за запястья и не прижал их назад, и к тому времени перед его рубашки и сторона его лица были перепачканы кровью.

  — Все в порядке, Норма, — сказал Резник. — Все в порядке, все будет хорошо.

  Но Норма помнила только лицо Ники, когда она гнала его прочь, держа свои десять фунтов и смеясь. Позвольте мне напасть на вас, маленькие трипешки, и я сверну вам жалкую шею.

  Четырнадцать

  Когда Резник впервые работал с ним, Джек Скелтон начинал свои дни в спортивном костюме и кроссовках, бегая трусцой пару миль по Дерби-роуд в сторону университета, один круг вокруг озера, а затем снова вверх по холму, лоб блестел от пота и хорошие намерения. Так вот, он зажег свой третий или четвертый «бенсон» за день между автостоянкой и задней дверью станции, и его дыхание было слышно, когда он достиг второго лестничного пролета.

  Было время, когда Резник должен был прервать свою работу, чтобы быть за своим столом перед суперинтендантом утром, но в этот понедельник он почти закончил инструктаж Миллингтона и остальной команды до прибытия Скелтона.