Легенды Севера

На третий год отсутствия Гуннлауга юноша по имени Храфн, сын богатого землевладельца с юга страны, вернулся из путешествия и стал ухаживать за Хельгой Прекрасной. Он сделал это, прежде всего, из желания насолить Гуннлаугу, чья непомерная гордость вызывала в нем ненависть. Храфн почти не думал о Хельге, кроме того, что она подходила ему как любая другая дочь состоятельного человека. Однако, увидев ее, он сразу влюбился и стал торопить Торстейна с ответом.

– У Гуннлауга, – говорил Храфн, – много возлюбленных в других странах, и вряд ли он вернется домой скоро.

Торстейну нравился Храфн. Юноша был выходцем из хорошей семьи, много путешествовал, считался смелым и здравомыслящим. Его смуглое красивое лицо и уверенные речи, казалось, были приятны молодой девушке, еще мало видевшей в жизни. Торстейн сожалел о своем обещании Гуннлаугу, но все же оставался человеком слова.

Тем временем Гуннлауг сообщил королю Адальраду о своем намерении вернуться в Исландию, но тот ожидал нового нападения со стороны данов и упрекнул молодого человека в том, что он в трудный час оставляет его одного. Только к концу четвертого лета Гуннлауг получил разрешение отплыть. Так юноша отправился домой с большим опозданием.

Только Гуннлауг сошел с корабля на берег, как случайно узнал неприятную новость: его Хельга обещана Храфну. Юноша вскочил на коня и помчался домой.

Иллуги услышал стук копыт во дворе и радостный шум голосов. Он медленно вышел на порог, чтобы с достоинством встретить гостей, но вдруг в удивлении охнул и побежал навстречу высокому, широкоплечему, бородатому мужчине.

– Гуннлауг! – крикнул Иллуги. – Сын мой! Мы уже не ждали тебя в этом году. Что случилось? В чем дело? Ты ранен? Как ты вырос!

Иллуги скучал по своему непокорному сыну. Его дерзость и чудачества теперь казались отцу гораздо дороже скучной почтенности старшего сына. И теперь, когда он вернулся, изменившийся и возмужавший, слезы радости появились на глазах Иллуги. Его рука дрогнула, когда он взял Гуннлауга за локоть.

– Пусть кто-нибудь поможет мне войти в дом, отец. У меня болит нога. На берегу пришлось ввязаться в одну историю. Подрались, я вывихнул ногу.

Люди провели Гуннлауга и усадили на скамью. Он вытянул поврежденную ногу, а Иллуги торопливо послал слугу за кубком эля. Бледное лицо Гуннлауга немного порозовело.

– На самом деле все в порядке, – успокоил он отца. – Болит после скачки. Я сел на последний корабль, и нас задержали встречные ветры. Теперь говорят, будто Хельга обещана Храфну. Поэтому я и торопился домой.

– Но сын мой, – сказал ошеломленный Иллуги, – ты уже опоздал. Сегодня вечером в доме Торстейна состоится свадьба Храфна и Хельги Прекрасной.

– Тогда я должен ехать! – громко крикнул Гуннлауг и вскочил со скамьи, но нога подвела его, и он упал от боли, едва не потеряв сознание. Слуги подбежали к нему, подняли и отнесли на кровать.

Так Гуннлауг и не добрался до дома Торстейна, чтобы расстроить свадьбу. Но через несколько дней слухи о его возвращении и намерении приехать к Хельге распространились повсюду. Девушка залилась слезами, сказала мужу, что он обманул ее, и отказалась от него. Храфну пришлось отвезти ее обратно в дом Торстейна. Там супруги и остались. Хельга держалась возле матери. Она спускалась в зал, садилась за стол, но с Храфном не разговаривала. Он в свою очередь клялся, что не оставит жену, что любит ее и будет жить с ней до самой смерти.

В ту зиму играли еще одну большую свадьбу. Семьи Торстейна и Иллуги вынуждены были прийти как гости. Сначала Гуннлауг не хотел идти, но отец убедил его, что над ним станут смеяться, если он испугается встретиться лицом к лицу с Храфном и его женой. Тогда Гуннлауг надел свой самый пышный наряд, подаренный королем Ирландии, и отправился на свадебный пир.

Отец невесты встретил Иллуги и его сыновей и провел их на почетные места в центре зала. Напротив них сидел Торстейн, а рядом с ним темноглазый Храфн в голубых одеждах, подпоясанный серебристым ремнем. Наряд Гуннлауга был ярко-красным. Плащ украшала золотая вышивка. По краям он был оторочен дорогим мехом. Его плечи были шире, а рыжая голова выше всех в зале. Неудивительно, что прекрасная Хельга не спускала с него глаз, сидя рядом с невестой. На фоне ее сияющей красоты невеста казалась дурнушкой. Гуннлауг и Хельга сидели и смотрели друг на друга, гости начали шептаться между собой, и Храфн вспыхнул, наделав много шума. Даже молодожены были рады, когда закончился пир, и женщины поднялись, чтобы разойтись по домам.

Гуннлауг молча встал, подошел к Хельге, взял ее за руку и отвел в сторону.

– Ты не дождалась меня, – сказал он.

– Ты не приехал, – ответила девушка, – и мой отец поженил нас с Храфном. Только мало счастья принесла ему эта свадьба.

– Ты моя, – сказал Гуннлауг, – и всегда была моей. Ты еще выйдешь за меня замуж, а пока возьми этот плащ в подарок, как символ. Это дорогой королевский дар. Такие прекрасные вещи очень редки.

Хельга прижалась щекой к мягкому меху и ответила:

– Он вернется к тебе, когда я стану твоей.