Легенды о славном мичмане Егоркине

А он, хоть и был одет в военно-морскую форму, да еще с нарукавными шевронами капитана 3 ранга, знай себе – записывал, как будто этого и не знал. С ходового мостика корабля мы с командиром увидели, как он остановил даже нашего комдива, Андрея Владимировича Б., личность колоритную, с огромной «пиратской» бородой-шотландкой, огорошив того, наверное, тем же вопросом. Конечно, из-за грохота дизелей и приличного расстояния мы не могли ничего слышать, а только видели его жестикуляцию, но мы хорошо знали его лексикон и темперамент, и дружно рассмеялись, представляя, и озвучивая вслух, как этому «проверяле» наш «Борода» разъяснял его заблуждения. Проверяющий, по всей видимости, сильно обиделся на него, и куда-то ушел. А, может быть, и был «послан»..

Вот, наконец, получили желанное «добро» оперативного, снялись со швартовов и пошли по длинному горлу Печенгского залива, чьи скалы помнили еще драккары викингов и ладьи поморов. На ходовом мостике нашего корабля собрался весь штаб дивизиона, и над нами заполоскался брейд-вымпел его командира. Море было относительно тихое и спокойное. По УКВ слышались переговоры кораблей других соединений, так же выходящих на учения. Где-то высоко над нами чертили небо тяжелые самолеты, и совсем низко – рукой подать, пролетали пары истребителей палубной авиации, «летающие огурцы», как тогда называли за форму и окраску ЯК-38. От чувства причастности к великому флоту было как-то по особому приподнятое настроение, задор был заметен у всего экипажа. Все команды выполнялись быстро и даже весело

Тем временем, вышли в заданный нам квадрат, или, как говорят, в «квартиру» полигона и начали поиск. Корабли перестраивались, меняли галсы, использовали опускаемые станции, применяли «хитрые» технические приемы, и, наконец, получили уверенный контакт с лодкой, который «схватили» и подтвердили акустики с нескольких МПК. «Нашли, как жена заначку!» – восхищенно прокоментировал дивизионный РТС-овец.

Итак, корабли обнаружили лодку и начали за ней слежение. Пользуясь погодными и гидрологическими условиями, гидроакустики «набирали время контакта», необходимое по нормативам, старшины команд тренировали матросов последнего пополнения, которых на кораблях дивизиона было много. В других боевых частях на нашем корабле тоже шли постоянные учения, чтобы дать почувствовать экипажу, что такое боевая работа. Медленно двигались установки РБУ, отслеживая перемещение невидимой лодки, глухо урчали сервомоторы наводки орудия, где-то в небе выискивающего своими стволами невидимую воздушную цель. Командир любил говорить, что каждую тонну соляра нужно спалить с толком. И ему удавалось этого добиться!

Приближалось время нашей зачетной стрельбы, тут уже за приборы в рубке гидроакустики взялся сам старшина команды, доклады стали четче, на палубе у аппаратов правого борта суетились торпедисты вместе с дивизионным специалистом, еще раз проверяя все положенные установки. Обычное в таких случаях напряжение нарастало! И вот уже посыпались установленные команды, корабль увеличил ход и лег на боевой курс торпедной атаки. Залп! С интервалом в несколько секунд аппараты окутались слабым сизым пороховым дымом, уносимым встречным потоком свежего воздуха, и торпеды рванулись с борта прямо в серо-зеленые, с редкими белыми задорными гребешками, волны, уткнувшись в них своими ядовито – красными «практическими» головами. Все! Экипаж, команда торпедистов, КБР, и сам командир что могли, уже сделали! Теперь все зависело только от того, насколько правильны были расчеты и решения, а также от исправности механизмов самих торпед. Оставалось только ждать! Мы вглядывались в изумрудную воду и молча переживали, найдут ли ее наши «умные» торпеды.

Где-то там, не очень далеко, в зеленой глубине, всего на каких-то ста метрах шла своим курсом невидимая черная лодка. Так мы тогда считали, что на ста метрах, но …