Легендарный Корнилов

Неоднократно проходившие через станцию Быхов солдатские эшелоны не раз проявляли намерение расправиться с арестованными. Были случаи высадки и движения их в город. Впрочем, такие неорганизованные попытки быстро ликвидировались польскими частями, расквартированными в городе. Командир польского корпуса генерал Довбор-Мусницкий, считая свои войска на положении иностранных, отдал распоряжение начальнику дивизии – не вмешиваться во «внутренние русские дела» и в распоряжения Ставки. В то же время он приказал не допускать насилия над арестованными и защищать их, при необходимости не стесняясь вступать в бой. И действительно, два-три раза, ввиду выступления проходивших эшелонное, поляки выставляли сильные дежурные части с пулеметами, а начальник дивизии и командир бригады приходили к Корнилову договариваться относительно порядка обороны. Правда, позже, уже в дни октябрьского выступления большевиков, польский гарнизон получил распоряжение об уходе из Быхова, и начальник польской дивизии прибыл в тюрьму к Корнилову и доложил ему об этом.

Таким образом, угроза самосуда все время висела над Быховцами. Различные советские комиссары, а вслед за ним вся левая печать нередко и в весьма строгой форме требовала перевода узников из Быхова и применения к ним каторжного или, по крайней мере, арестантского режима.

Переведенный в Ставку перешедший на службу большевиков генерал М. Д. Бонч-Бруевич, назначенный начальником могилевского гарнизона, на первом же заседании местного совета солдатских и рабочих депутатов сказал зажигательную речь, потребовав удаления текинцев и перевода быховских узников в могилевскую тюрьму. Но Бонч-Бруевич был достаточно известной личностью. Во время революции 1905–1907 годов в печати появился ряд его статей, изданных потом отдельным сборником, в которых он, наряду с проявлением крайних правых воззрений, призывал к бессудному истреблению мятежных элементов. Эту-то книжку Бонч-Бруевича быховцы отыскали и послали могилевскому совету с надписью, приблизительно такого содержания: «Дорогому могилевскому совету от преданного автора». После этого Бонч-Бруевич притих.

Принимались и другие меры воздействия на текинцев с целью удалить их из Быхова. Так, в частности, пришло письмо о том, что Закаспийскую область постиг полный неурожай, и семьям текинцев угрожает небывалый голод, что не соответствовало действительности.

С падением Временного правительства юридическое положение быховцев становилось совершенно неопределенным. Обвинение в покушении на свержение теперь уже не существующего строя принимало совершенно нелепый характер. Но генералы решили без крайней необходимости не оставлять стен Быховской тюрьмы.

Вместе с тем генерал Корнилов приказал Текинскому полку, охранявшему узников, готовиться к походу.

Быхов в начале XX в.

Побег из Быховской тюрьмы не представлял особых затруднений, но он был недопустим по политическим и моральным причинам. Узники считали себя перед страной, народом и армией если не юридически, то морально правыми. Они хотели и ждали суда, желая полной реабилитации, но отнюдь не «амнистии». И когда в начале октября им сообщили, что Керенский заявил, что суда не будет вовсе, это их сильно расстроило.

Побег допускался только в случае окончательного падения власти или перспективы неминуемого самосуда. На этот случай Корнилов и его товарищи обдумывали и обсуждали соответствующий план. В конечном счете были заготовлены револьверы, несколько весьма примитивных фальшивых документов, штатское платье и записаны три-четыре конспиративных адреса.

Вскоре после Октябрьского переворота ряды быховских узников сильно поредели. 27 октября председатель Чрезвычайной комиссии Шабловский своим приказом освободил многих арестованных. К середине ноября в быховской гимназии под арестом оставалось всего лишь пять человек: Корнилов, Лукомский, Романовский, Деникин и Марков.

Здание быховской женской гимназии, где содержались под арестом Л. Г. Корнилов и другие.

Утром 19 ноября в тюрьму прибыл полковник генерального штаба Кусонский и информировал генерала Корнилова о том, что через четыре часа Крыленко приедет в Могилев, который будет сдан Ставкой без боя.

– Генерал Духонин приказал доложить вам, что всем заключенным необходимо тотчас же покинуть Быхов…

Генерал Корнилов пригласил коменданта подполковника Текинского полка Эргардта и отдал приказ немедленно освободить всех арестованных и изготовиться к выступлению. Первыми из ворот тюрьмы, сердечно простившись с Корниловым, вышли генералы Лукомский, Марков, Романовский и Деникин. На квартире коменданта они переоделись и, изменив свой облик, поодиночке различными путями направились в Новочеркасск.

О самом побеге А. И. Деникин пишет: