Легенда о кимрском сапожнике

МИХАИЛ (отступая). Недосуг мне.

ДАШКА Недосуг? И минутки для меня не сыщешь?

МИХАИЛ. Мне барыня заказ сделала.

ДАШКА. Заказ? Какой заказ?

МИХАИЛ. Сапожки новые… Да тебе что за дело?

ДАШКА (с обидой). Злой стал, ни одного ласкового слова…

МИХАИЛ. Какого еще слова?..

ДАШКА. А какие ты мне по весне… Забыл? Сказать?

МИХАИЛ. Мало ли что я говорил…

ДАШКА. Вот ты как… Опостылела, знать… И на кого же ты теперь глядишь-то? На Таньку Пустынину?

МИХАИЛ. Не твое дело, дура!

ДАШКА. Вот какие слова ты для меня сыскал…

МИХАИЛ. А ты меня не зли!..

ДАШКА. Не бывать тебе с Танькой! Ты дворовой человек Глафиры Петровны, и танькин отец никогда её за тебя не отдаст… Он ей вольного найдет, купца из Твери!

МИХАИЛ. А это мы еще посмотрим…

ДАШКА (в слезах). Чтоб ты провалился… Глаза бы мои на тебя не глядели… (Убегает.)

Раздаются громкие голоса.

Входит молодой мужчина лет тридцати – капитан ЛЕОНТЬЕВ. Следом – Семенов. Несколько секунд Леонтьев и Михаил смотрят друг на друга, затем Михаила кланяется и уходит.

ЛЕОНТЬЕВ (Семенову). Ты, любезный, поимей-ка в виду вот что… Мне Глафиру Петровну не хочется огорчать, а ты мотай себе на ус… Двое ваших мужичков подались в бега на Нерли, да здесь, на Дубенской верфи, еще один… Мне дела нет до того, как ты будешь их сыскивать… Это ваша забота… А мне нынче же рабочие руки потребны, и я с вас не спущу.

СЕМЕНОВ (испуганно). Будет сделано, господин капитан… Войдите и в наше рассуждение… Народ стал некрепок, оброку мало, урожай о прошлом годе неважный.

ЛЕОНТЬЕВ. Будет жаловаться… У всех так… У меня у самого сельцо под Рузой… Тоже даю работников… А то как же! Война!

Появляется барыня.

БАРЫНЯ. Ой, господин капитан, ты прямо всех нас перепугал… Какая еще война? Опять что ли с турком? С ним, кажись, замирились.

ЛЕОНТЬЕВ (целуя руку барыне). А швед, Глафира Петровна? Швед-то никуда не делся. Спит и видит, как бы нас уесть да Петербург назад оттяпать.

БАРЫНЯ. Ишь какой… Но, слава господу, руки у него теперича коротки.

Появляется ОТЕЦ АНДРЕЙ, худощавый, живой, за сорок.

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Простите, матушка Глафира Петровна!.. Я прямо так, по свойски, без приглашения… Диакон мне донёс, будто господин капитан Леонтьев проехал, так я не смог удержаться от искушения…

БАРЫНЯ. Ну что с тобой поделать, отец Андрей…

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Хоть любопытство и грех, но невеликий… Хочется послушать, что в большом мире-то деется, как там государь наш заступник поживает, про труды его великие…

БАРЫНЯ. За стол, господа, за стол… (Проходят к столу. Садятся. Дашка бегает туда-сюда, накрывая на стол.) А Карлуша-то шведский, так и сидит у султана?..

ЛЕОНТЬЕВ. Сидит… Но рано иль поздно прибежит снова. Так что ухо следует держать востро. И государю нашему, Петру Алексеевичу, помогать всемерно… Я тут, Глафира Петровна, выволочку дал вашему управителю… Уж не обессудьте.

БАРЫНЯ. А ничего страшного, а хоть и дал… Так ведь за дело, не так ли, господин капитан?.. Я ему и сама сегодня уже надавала. Долги плохо вытрясает из мужичков… И что ж он натворил, наш Федор Иванович?

ЛЕОНТЬЕВ. Ничего особенного… Отчасти и я не прав… Вспылил. Так и досада берет… Петр Алексеич бьется аки лев с врагами, а тут в собственной державе людишки ему помочь должную не оказывают.

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Ох, грехи наши тяжкие…

БАРЫНЯ (со вздохом). Ну, ничего, я его вразумлю, уж ты не беспокойся, господин капитан… Мы поможем, чем сможем, чай, люди русские…

ЛЕОНТЬЕВ. Не сомневался, Глафира Петровна. Знаю, вы не подведете.

БАРЫНЯ. Так и передай, голубчик… И в сенат, и государю, коли будет случай… Мы всегда наготове… Ты расскажи, какие там новости, в Москве, в Петербурге этом…

ЛЕОНТЬЕВ. Так я же без вылазу на верфях… На дубненском устье… разве что в Нерль вырвешься… Вот как тялки погоним на Онегу да в Петербург, там все и увижу своими глазами да услышу своими ушами.

БАРЫНЯ. Погоди, это что же за тялки такие?..

ЛЕОНТЬЕВ (улыбаясь). Это корабли наши, кои мы на верфях сооружаем.

ОТЕЦ АНДРЕЙ (поднимая со значением палец). Тьялк – одномачтовое судно с плоским дном, длиною в дюжину аршин, пригодно для прибрежного по рекам и морям плаванья…

БАРЫНЯ. И где ж ты слов таких нахватался, батюшка?

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Так я ж в гостях у господина капитана бываю на дубненское устье. Поглядел на всю эту кутерьму, да потолковал с заморскими мастерами, которые там верховодят…

ЛЕОНТЬЕВ. Голландцы…

БАРЫНЯ. И на каковском языке ты с ними толковал, батюшка мой?

ОТЕЦ АНДРЕЙ. Так они ж три слова по-русски, а я три слова по латыни, глядишь и столковались.

БАРЫНЯ. А вечером и за чаркою…