Легенда о кимрском сапожнике

БАРЫНЯ. Дитё… Пятнадцатый год!.. Нету с ним сладу никакого… Прямо весь в покойного мужа… Только девок за ляжки хватать… Все вы одним мирром мазаны… Может, там, в цифирной этой школе, приучат его к порядку да делу…

СЕМЕНОВ. Приучат, матушка, обязательно приучат…

БАРЫНЯ. Дай-то бог… А они там секут, ребятишек-то?

СЕМЕНОВ. Сказывали, секут.

БАРЫНЯ. Ах ты, господи… Ну да ладно, авось, не засекут.

СЕМЕНОВ. Не засекут, матушка… Так, понемножку, токмо для ихней же пользы.

Появляется Михаил, высокий парень лет двадцати, в руках у него – красные сапожки.

БАРЫНЯ. Да уж… (Замечает Михаила.) Что это у тебя, Миша?

СЕМЕНОВ. Сапожки для вашей милости… Давеча, на прошлой неделе разговор был… Чтобы красненькие…

БАРЫНЯ. Красненькие? Я что-то не упомню… А ну, покажи!

Михаил порывается подойти, но Семенов выхватывает у него сапожки и подает сам.

СЕМЕНОВ. Как велели.

БАРЫНЯ. Хороши, нечего сказать… (Пытается надеть сапожок на ногу. Семенов бросается помогать. Барыня отстраняет его.) Пусть Миша, он знает, как лучше…

Михаил тотчас становится на колени и ловкими движениями надевает сапожок на ногу барыне.

СЕМЕНОВ. Не жмет, Глафира Петровна?

БАРЫНЯ. Навроде, не жмет… А второй? (Михаил надевает и второй сапожок.)

Барыня встает, проходится по гостиной.

БАРЫНЯ. Надо же, красненькие… Я уж не девка… А хорошо… Молодец, Миша! Настоящий мастер.

МИХАИЛ. Благодарствую, ваша милость.

БАРЫНЯ. А под охру сможешь? Вон, как у меня на подоле.

МИХАИЛ. Под охру? Можно и под охру. Будет сделано.

БАРЫНЯ. К отъезду моему… я в Москву поеду… поспеешь?

СЕМЕНОВ. Поспеет, ваше милость. Обязательно поспеет.

БАРЫНЯ. Ну, хорошо. Ступай, Миша. (Пауза.) Что?.. Ты что-то сказать хочешь?

СЕМЕНОВ. Да нет, ничего он не хочет… Ступай, Мишка, не до тебя сейчас.

Михаил уходит.

БАРЫНЯ. Ты доволен им, Федор Иваныч? Парень-то какой из сироты вырос… небось, гроза девкам.

СЕМЕНОВ. Хороший мастер. Пустынин его хвалит. Доходу дает не хуже стариков.

Вбегает Дашка.

ДАШКА. Господин капитан Леонтьев приехали.

БАРЫНЯ. Капитан Леонтьев? (Встает из-за стола.) Дашка, мне надо переодеться… (Уходит вместе с Дашкой.)

Тотчас появляется Михаил, в руках у него черные мужские сапоги.

МИХАИЛ. Вот, Федор Иваныч… (Отдает сапоги Семенову.)

СЕМЕНОВ (беря сапоги). Хороши?

МИХАИЛ. Старался. (Видя, что Семенов намеревается уйти.) Федор Иваныч, вы с барыней насчет меня толковали?

СЕМЕНОВ (с недовольной миной). Насчет тебя? А, ну да… Ты, Мишка, что о себе думаешь?.. Вот так тебе всё и подай… Ты хоть понимаешь, что такое – выкуп на волю?

МИХАИЛ. Понимаю, Федор Иваныч.

СЕМЕНОВ. Ничегошеньки ты не понимаешь, Миша. Да если Глафиру Петровну не подготовить, она может разгневаться и заместо выкупа упечет тебя… куда Макар телят не гонял.

МИХАИЛ. Да за что же, Федор Иваныч? Я барыне верно служу, каждое желание исполняю, всю душу вкладываю.

СЕМЕНОВ. Да ты не разумеешь, я гляжу, как же тебе растолковать… Ты, Мишка, её крепостной человек, у нее крепость на тебя от царя и господа бога, на всю твою жизнь.

МИХАИЛ. Ну да, я разумею.

СЕМЕНОВ. Ты её крепостной человек и за счастья должон почитать такую судьбу.

МИХАИЛ. За счастье?.. Я на волю хочу…

СЕМЕНОВ. Ишь какой – хочет он. Вот скажи так барыне – батогов получишь, а не волю. И зачем тебе та воля? Ты же там пропадешь. А здесь ты как у Христа за пазухой с твоими-то золотыми руками.

МИХАИЛ. Но вот Путстынин же выкупился…

СЕМЕНОВ. Пустынин… Когда это было? Это ж отец его… Со покойным барином… А Глафира Петровна – дело иное, она никому вольную не давала и даст ли когда – то вилами по воде писано.

МИХАИЛ. Так ведь за деньги!

СЕМЕНОВ. Понятно, что не за просто так… Пустынины вон вдвоем, отец и сын, лет двадцать – как проклятые… А ты один.

МИХАИЛ. Я смогу. Я выдюжу.

СЕМЕНОВ. Ишь ты. Выдюжит он… Оставил бы ты это пустое мечтанье. Женился бы. Вон Дашка тебя хочет… А тебе, дураку, волю подавай.

МИХАИЛ. Федор Иваныч, у нас уговор был…

СЕМЕНОВ. Ладно, ладно… Поглядим. Тут, брат, подход нужон верный… (С сапогами в руках уходит.)

Михаил смотрит ему вслед.

Появляется Дашка. Подходит к Михаилу вплотную.

ДАШКА. Мишенька, ау…

МИХАИЛ (оборачиваясь, сухо). Чего тебе?

ДАШКА. Просто поглядеть на тебя хотела…

МИХАИЛ. А чего на меня глядеть?

ДАШКА. Какой ты… Было время – очень тебе по нраву были мои погляделки… (Кладет Михаилу руку на плечо.)