Легенда о Джеке Дэвисе

Продукты подошли к концу, по ночам стало прихватывать морозцем. Негр – хотя ему значительно полегчало, и он уже мог опираться на култышку – огрызался и предъявлял претензии. Говорил, что они напрасно ушли от самолёта. Утверждал, что там уже наверняка спасатели.

От этого нытья Джек нервничал. Опасался, что принял неверное решение. Хотя… какое в его условиях решение верное?

Тут ещё он стал замечать постороннее присутствие. Вроде кто-то крадётся следом. Призрак? Или покойник восстал? То звук какой-то гортанный донесётся, то ветка хрустнет, то птица застрекочет встревожено. По ночам стало боязно спать.

Джек оставил своих спутников, велел ждать. Вернулся к месту вчерашней ночевки. Обнаружил, что стоянка раскурочена неведомым зверем. Крупным зверем… на сосне остался след – зверь ударил лапой. Дэвис приложил ладонь к отметине – втрое больше.

"Эге, – подумал с холодком под ложечкой. – Медведь. Вот вам и ответы на все вопросы".

Часть 5. Косолапый друг

Бурый медведь в это время года (если он не кривой и не уродливый) к зимовке жир вполне набирает. На всё, что бегает и летает он внимания почти не обращает. Почему? Сложно догнать. Много расходуется энергии. Медведь ест падаль (если попадётся), ест ягоды, кору. От ягод жир медленней прибавляется, однако он устойчивей – до будущей весны продержится.

Эта осень на грибы-ягоды щедрая выдалась, и повода людоедствовать у медведя не было. Не было бы(!), если бы не самолёт.

У разбившегося самолёта медведь человечиной полакомился. Запал на неё. Однако в тайге с такими делами быстро: день – соболя набежали, ночью – рысь с куницей. Чуть погодя ещё один медведь забрёл – запах разнесло далеко-о по распадку.

Дэвис рассуждал верно: к появлению спасателей и у самолёта основательно подчистили: ни косточки, ни кровинки. Всё вкусное съели.

Тогда медведь-гризли пошел по следу добычи. Благо след оставался отчетливый.

Оно и понятно: в тайге каждый сам за себя.

И суд присяжных уже не казался Дэвису страшным.

Дэвид вернулся с разведки, отправил Агнесс собирать голубику в кустарник неподалёку. Подсел к негру и говорит негромко и медленно (чтобы доходило):

– Послушай меня, дружок! Идёт по нашему следу медведь. Мишка-людоед. Намерения у него самые серьёзные.

– Чего он хочет? – спрашивает негр.

– Предложить нам руку и сердце, – шутит Джек. – Вернее, забрать и то, и другое. Из оружия у нас только перочинный нож да карманный топорик. Что будем делать?

Негр слушает, бормочет и медленно меняется в лице. Ему очевидно, кого сожрут первого – наименее мобильного. Дрожит, заикается и отвечает вопросом на вопрос:

– Так вот… может оно… вот это вот… само? Уйдёт?

– Разумно, – соглашается Джек. – Я тоже так полагаю.

Шутки шутками, но Дэвис в команде старший. На нём вся ответственность.

В голове мало-помалу выстраивается план. План охоты на живца. Дело в том, что преимущество у нашей троицы только одно – страстное желание медведя сожрать кого-нибудь из них. И этим преимуществом нужно пользоваться.

Отвлекаясь, скажу, что такой установкой пользуются мошенники испокон веков: "Скажи мне, чего ты жаждешь, и я смогу тебя обмануть".

"Живец у нас есть… – думает Джек. – Уже не мало… но вот с оружием – швах".

Однако шанс остаётся.

Между тем, ощутимо похолодало. Тайга начала голубеть серой стылой прозрачностью. Ручьи по-зимнему загремели, начали по утрам тоненьким льдом покрываться. Галька шуршала под ногами – сдобно, словно корочка свежей булки. Звук разбегался по распадку. Хотелось поймать его руками и съесть. Воздух поредел, стал прозрачен и сух. На противоположном боку сопки Дэвис не раз замечал бурую подвижную спину.

Обычно гризли со своей жертвой не церемонится: подберётся ночью (а бесшумно передвигаться он умеет), удар лапой и полчерепа долой. Несколько минут чавканья и хруста – пир окончен. Медведь первым делом кишки у жертвы выедает. Очень их любит. Выел внутренности, отгрыз куски сочного мяса (бёдра, седалище), и ушел. Куницы и мелкие хищники подберут остатки.

Этот медведь ходил кругами, приглядывался. Медведь животное умное, внимательное. Возможно, поэтому он не торопился – троица настораживала своей необычностью. Маленький подвижный зверёк нервировал, большой белый зверь злил, трёхлапый непонятный зверь беспокоил.

Дэвис тоже времени не терял – подбирал место.

Засаду решил устраивать у небольшого гольца (каменной плешины). Тропа здесь делала крутую петлю вокруг одинокой сосны. Слева, у макушки гольца хорошо устраивался скрадок. Что самое главное, ветер ночью носился вдоль распадка, и засада оказывалась с подветренной стороны. Медведь не мог её учуять.

Мелкие камушки Агнесс убрала с тропы, чтобы не скрипели под ногами. Из сухого дерева Дэвис вырубил колотуху – бревно в два метра длиной. К одной стороне примотал топорик и лезвия ножей, на вторую сторону накинул петлю. На этой петле (как на шарнире) колотуха должна была прокрутиться и долбануть медведя в затылок. Это в теории.