Ледовый десант

— Понимаю, я не заслуживаю доверия. Но я не шпионить пришел, — залепетал он. — Мне угрожала виселица. Вдруг не стало жены, немцы решили, что она ушла к партизанам. А тут еще эти взрывы. Меня вчера вызывали в Бердянск, в гестапо.

— И вы пошли на этот берег с надеждой, что наш народ милосердный?

Анатолий вобрал голову в плечи, стиснул зубы.

— Дайте мне возможность кровью искупить свой позор! — воскликнул Назаров. — Пошлите меня за «языком», и я вам его приведу. Хотите, забросаю гранатами комендатуру! Только поверьте мне!

— А староста приведет «языка»? — спросил Мотыльков.

— Нет, у него не хватит духа, — ответил Назаров. — Приведу я! Он до смерти испугался, когда на нас набросились женщины и мальчишки. Если бы не Наталка, он, наверное, умер бы от страха.

— А может, от стыда и позора?

Анатолий выпил стакан воды, еще больше втянул голову в плечи.

— Я служил у немцев, — продолжал Назаров, — но я не убил ни одного человека. Дайте мне возможность искупить вину своей кровью в бою, а не у стенки. Уверяю вас…

— Не убил, потому что не хватило времени, — прервал его Мотыльков. — Попав в окружение, старшина Назаров спрятался. Не попытался перейти линию фронта или найти партизан. Превратился в послушную овечку. Немцы приказали ему стать на учет, и он стал. Приказали служить в полиции, и он стал полицаем. Так?

— Так, — буркнул Назаров. — Тогда я не верил, что немцев можно остановить. Моя вина. Расстреляйте меня! Только не пишите об этом матери.

— Ишь, мать он вспомнил! — покачал головой Веденский. — Что же ты раньше о ней не подумал?

— Очень прошу вас, не пишите матери, что меня расстреляли свои, — повторил Назаров. — Пусть я буду среди тех, кто пропал без вести.

Мотыльков закурил папиросу, прошелся по комнате:

— Сколько солдат в гарнизоне вашего села?

— Две сотни, — ответил Назаров.

— И… комендатура в школе, — добавил приглушенным голосом Анатолий. — За высоким забором с колючей проволокой.

— Две сотни, говорите? И комендатура в школе? — переспросил Мотыльков.

— Да, — кивнул Назаров. — Я хорошо знаю и подходы к штабу полка на Кривой Косе. Не раз там бывал.

Мотыльков повернулся к конвоиру.

— Уведите их!

Назаров и Анатолий встали.

— Могу я встретиться со своей женой? — спросил Анатолий.

— Наташа не хочет с вами встречаться, — ответил Мотыльков.

— Не может быть! — воскликнул Анатолий. — Ведь она спасла меня, собой рисковала.

— Может быть, потому и не хочет, что спасла. Идите!

Когда Анатолия и Назарова вывели, Мотыльков вопросительно посмотрел на полковника:

— Я сам поведу бойцов в село и разгромлю комендатуру.

— Согласен, — ответил Веденский. — Мне кажется, что этот второй, Назаров, в разговоре был более откровенным. А староста идет куда ветер дует. Но в этой ситуации именно он должен провести наших бойцов в село. Так надо для него самого.

Настроение у Анатолия было угнетенным. Где же Михалюта? Должен же подтвердить, что он, Анатолий, передавал минерам сведения о немцах. А может, это и хорошо, что его нет? Скажет, что не выдержал староста, оставил свой пост, назовет трусом.

И еще одно мучило Анатолия — Наташино поведение! Отказалась от встречи с ним. А он радовался, что она жива, верил, что любит, ведь только любовь может толкнуть женщину на такой поступок. Другая бы сказала: «Так ему и надо, получай по заслугам!» А Наташа защитила его от разозленных женщин, взяла позор, бесчестье и на себя. В те жуткие минуты она была для него ангелом. Но почему же теперь не хочет его видеть?

И вдруг Анатолий понял: причиной всего является все тот же Гнат Михалюта. Он, как привидение, преследует его с тех нор, как они расстались с ним на Южном вокзале в Харькове…

— Ты что скрежещешь зубами? — нарушил молчание Назаров. — Кого ты так пережевываешь?

— Тебе еще и смешно? — вспыхнул Анатолий.

— Нет, не смешно. Я все думаю, как нам надежнее комендатуру разгромить. Без этого мы здесь не нужны… А ты, конечно, боишься?

— Да, боюсь, потому что родился для другого дела.

— Хочешь быть директором завода? Министром? Похвально! Однако ты не забывай, что сейчас война… Ты как себе хочешь, а я поведу минеров на тот берег. Не использовать такой шанс — значит быть совсем дураком. Это единственная возможность спастись от расстрела. А твоя Наталка — женщина что надо. Таких еще поискать! Ты не стоишь и мизинца ее…

— Не мели чепухи! — оборвал Назарова Анатолий.

— Правду говорю. Наталка — святая женщина. Молись на нее. Ты совсем ей не пара. Понял? — Назаров сплюнул под ноги, лег на нары, повернулся лицом к стене.

6

Гнат вернулся из Ростова через пять дней. С ним прибыл и представитель Азовской флотилии капитан третьего ранга Багатолетко.

Увидев свет в окнах школы и услышав сквозь открытые форточки бодрую мелодию, Михалюта попросил шофера остановиться.

— Разрешите, товарищ капитан третьего ранга, мне здесь выйти? Водитель отвезет вас к полковнику. Я скоро приду.

— Хорошо. Можете быть свободны, — кивнул Багатолетко.

Газик помчался дальше, а Михалюта направился к школе.