Ледовый десант

Манштейн вспомнил, как въезжал в Варшаву на белом коне. В своих приказах он уже хотел было подписываться двойной фамилией Манштейн-Левинский. Но побоялся гнева Гитлера — фюрер ненавидел поляков, все польское, славянские и польские фамилии, оканчивавшиеся на «цкий», «ский», «евич».

Вспомнил победный бросок через Арденны. А летом и осенью сорок первого года — поход 56-го танкового корпуса к Ленинграду и Новгороду.

Генерал-лейтенант Ватутин задержал тогда стремительное продвижение корпуса. А тут еще новое горе — погиб девятнадцатилетний сын Геро, служивший в 51-м танковом гренадерском полку 18-й дивизии.

Год спустя снова пришлось встретиться с Ватутиным, теперь уже на Дону. Фюрер приказал танковой группе «Дон» деблокировать сталинградское «кольцо». Не получилось. Помешал опять Ватутин.

Весной 1943 года он с генералом Готом подарили Германии Харьков и Белгород. И это после поражения в Сталинградской битве. Какая дорогая победа! Но летом и она оказалась утраченной, потому что фюрер не отозвал больше из Франции и Бенилюкса дивизий.

И вот осенью войска Ватутина снова встретились с армиями Манштейна, на этот раз на Днепре. Те же противники — потомок древнего рода пруссаков, пятидесятишестилетний фельдмаршал Манштейн и сорокалетний генерал армии Ватутин, сын бедняка, внук русского солдата, воспитанник советских воинских школ и академий. Кто из них теперь одержит победу?..

Да, настроение фельдмаршала было испорчено сообщением Вассермана о захваченной связной партизан. И лишь воспоминание о сыне Геро как-то уравновешивало его.

«Геро был умный, скромный, любил искусство и все прекрасное в жизни. Он был храбрым солдатом великой Германии. Погибнуть в девятнадцать лет смертью солдата — это великая честь для истинного немца, сына самой выдающейся в мире нации…» утешал себя, словно молитвой, фельдмаршал.

«Сколько одержал я побед! Неужели все они напрасны? Неужели мы потерпим поражение в этой войне? Нет, господь бог не отвернется от нас. Он не станет помогать безбожникам-коммунистам. Если победит Красная Армия, это будет исторически несправедливо. Ведь война для немецкой нации — спутник ее истории. Войны были, есть и будут для немцев. Но в будущем они уже будут проходить без ошибок фюрера и отдельных генералов-штабистов…»

Манштейн вспомнил слова графа Мольтке: «Лучшие уроки на будущее мы берем из собственного опыта. Однако этот опыт всегда недостаточен, и мы должны использовать опыт других армий, других стран».

«Вот она, жизнь… Кто бы мог подумать, что немецким генералам придется учиться кое-чему у командиров Красной Армии? Но что поделаешь… Такова действительность… Сталинград… Бой 12 июля 1943 года больших сил танков под Прохоровкой… Форсирование русскими Днепра, Десны и Припяти… А захват партизанскими отрядами генерала Шаблия около трех десятков переправ, отдельных «пятачков» и удержание их до прихода регулярных войск?.. А нынешние деревянные мосты через Днепр, немного скрытые под водой, чтобы не были заметны с воздуха?.. Все это и есть опыт, о котором говорил Мольтке и который мы должны перенимать у русских…

Да, к сожалению, все время приходится иметь дело с этими партизанами. Никак не можем истребить их. И, наверное, никогда не истребим. Партизаны слишком злят оккупационные власти, военных, и те прибегают к крайним мерам. Вот и получается какое-то «чертово колесо». Власти не умеют найти контакт с местным населением, и начинаются репрессии, карательные меры. Все это как дождь, что льет на заросшую бурьяном ниву. Бурьян от него разрастается еще сильней — сильней становится и сопротивление партизан оккупационным властям и немецкой армии…»

Манштейн смежил веки. Он снова увидел, как шевелится земля под расстрелянными в Бабьем Яру на окраине Киева и в Зеленом Яру под Запорожьем. Фельдмаршал вздрогнул, ему стало жутко и почему-то холодно. Он натянул одеяло на голову…

5

С командного пункта уже разошлись генералы, командующие армиями и дивизиями, а Николай Федорович Ватутин все еще смотрел, по давней привычке штабиста, на карту, взвешивал, все ли учтено на Лютежском плацдарме.

О готовности к бою 38-й армии докладывал командующий Москаленко, которому только вчера было присвоено звание генерал-полковника. В состав 38-й армии входят четыре стрелковых корпуса, 7-й артиллерийский корпус прорыва и 1-я Отдельная Чехословацкая бригада. Этим силам надлежало прорвать оборону немцев на четырнадцатикилометровом рубеже по фронту от Вышгорода до села Мощун и нанести удар по Пуще-Водице, Святошину и станции Жуляны. Когда фронт будет прорван, в наступление пойдут 3-я гвардейская армия, рокированная с Букринского плацдарма, и кавалерийский корпус.

Ватутин остановил взгляд на стрелках, охватывавших Киев с запада и направленных на Васильков, Фастов, Гребинки. Туда по его приказу должны ринуться танки 3-й армии и 5-го гвардейского танкового корпуса.