Ледовое небо

Они нашли защищенное от ветра местечко, окрашенное последними лучами грустного солнца, расплющенного над ржавой каймой леса. Снег вокруг изрядно подтаял, и было почти тепло. Расстегнув верхнюю пуговицу, Люся принялась рассказывать о том, как получила открытку и легла затем на исследование, но так до сих пор и не знает, что у нее нашли.

— Помните тот случай на Ламе, когда мне стало плохо?

— Неужели с тех пор? Назавтра ведь у вас все прошло.

— Валентина Николаевна сказала, что лучше немного передохнуть от всяких анализов. Поэтому меня и отправили сюда, сил поднабраться, — заключила Люся. — Недели через две опять лягу.

— Туда же?

— Говорят, снова на исследование. Будут окончательно решать, что со мной делать, — она потянулась застегнуть пуговицу, но почему-то никак не могла совладать с петлей.

— Давайте помогу, — предложил Лосев. — Это что у вас, амулет? — спросил, коснувшись кожаного мешочка.

— Вроде, — она попыталась улыбнуться. — Мальчик один подарил на счастье. Умненький такой, красивый… Тоже у Валентины Николаевны лежал. Операцию ему сделали.

— Удачно?

— Да, все в порядке, выписался.

— Вот видите!

— Ах, какой Валентина Николаевна замечательный человек!.. Не знаете, как у них с Андреем Петровичем?

— Не знаю, Люся. Хочу верить, что хорошо. Он очень ее любит.

— Любить это ведь так мало, — Люся покачала головой, — я много чего в палате передумала по ночам. Нужно жить для другого. Полностью. Только не жертвовать собой, а радоваться, что есть у тебя такое. Понимаете?

— Понимаю, хоть и не могу во всем согласиться. Любовь, конечно, каждый по-своему чувствует, но это совсем не мало — любить. Гораздо больше, чем вам сейчас кажется. Вот увидите.

— Увижу ли?

— Обязательно. Недаром же нить счастья надели? Все у вас, Люсенька, будет великолепно. Я знаю, что говорю.

— Помните, вы нам на Лене-горе такой же знак показывали? Наскальный?

— Как же! На полпути к водопаду.

— Спартак, мальчик тот, говорил, что весь Путоран помечен. Вы верите?

— Не только верю, но даже надеюсь когда-нибудь пройти этой славной дорогой и отыскать Золотого бога.

— Идола?

— Каждый идол был для кого-нибудь богом. Помните афоризм Гейне: «Бог создал человека по своему образу и подобию, а человек отплатил ему тем же»?

Они добрались до профилактория, когда лихорадочные синие сумерки густой тушью залила ночь. Далекие бледные звезды, и те едва проглядывали сквозь волокнистую мглу. Но внезапно резко и сильно задул пронизывающий северный ветер, и стало почти светло. Тусклым перламутром обозначился отсвет далеких арктических льдов. Словно ледовая полоса прочертила таймырское небо. Чистым листом бумаги проглянула в темноте.