Ледокол «Ермак»

«Господи, Творче небеси и земли, создавши сушу, равнины и высоты гор в мериле и холми в весе, такожде моря глубокия и пространным, приемлющия в лоно свое множество рек, якоже жил животворных, распростертых по лицу всея земли. Ты, Владыко всея твари, сотворивый мразы и льды, покрывающие яко корою и бронею твердою некия моря, озера и реки и по верху их, яко по мостам крепким шествие безопасное человекам и животным устроивши. Ты, Всеблагий и Всесильный Господи, умудривши человека пролагати дивные скорые пути по морю и суше, рекам и озерам, силою огня и пара, Ты, Премудрый и Преславный во всех делах, Господи, ныне новый и дивный путь льдами безмерными проходити устроил ecu через cиe судно, движимое огнем и силою пара, умудрив и на cиe дело человека, созданнаго Тобою по образу Твоея безмерныя мудрости Прими ныне от рабов Твоих, предстоящих зде лицу Твоему, и дивное плавание во льдах совершивших благополучно, кроме, всякаго вреда, благодарение всесердечное о милости Твоей, яко умудрил ecu рабов Твоих и создати таковое судно и препроводити досель рукою Твоею крепкою, яко Твоя есть держава, Твое царство и сила, и слава, и мудрость во всех во веки веков. Аминь».

Молитва эта произвела на всех глубокое впечатлите и решено было, при изготовления киота, для присланного от Томского купечества образа, молитву эту награвировать на серебряной доске и поместить ее в самом киоте, что впоследствии и было сделано.

IX. Освобождение затертых у Ревеля пароходов

8 (20) марта. С утра приступили к выгрузке на берег в склад угля, привезенного на ледоколе для своего употребления. Требовалось отгрузить на берег около тысячи тонн для того, чтобы ледокол мог выйти в Петербург. Благодаря любезному содействию главного командира Н. И. Казнакова и капитана над портом П. С. Остелецкого[148], нам предоставлено было воспользоваться складом морского ведомства, у которого мы ошвартовились очень удобно. В 4 часа дня я получил от г. Борнгольда телеграмму, что в Ревеле затерто льдом одиннадцать пароходов и что грузы и люди находятся в опасности. Я срочно телеграфировал об этом министру финансов, прибавив, что, по моему мнению, надо помочь пароходам, бедствующим у Ревеля, и получил от него лаконический ответ: «Конечно, следует сейчас идти». Стали разводить пар, чтобы утром отправиться. Послали в Петербург за компасами, которые были отправлены в компасную мастерскую для некоторых улучшений, и приняли другие меры, вызванные переменой программы. Поздно вечером ко мне явились два мичмана, Развозов[149] и Вырубов[150], и просили, чтобы я их взял с собой, на какую угодно должность. Я охотно согласился на это, назначив их вахтенными начальниками, и был ими очень доволен, так как они всюду поспевали и умели быть полезными.

9 (21) марта. Запоздали со съемкой с якоря, потому что не доставили провизии. Ресторатор привык к более аккуратным поставщикам, которые если скажут: «8 часов», то, значит, действительно, 8 часов. Тут обещали доставить к 8-ми, а оказалось, что к 10 часам едва поспели привезти, и то при нашем участии.

Лед до башни Нерва, на расстоянии от Кронштадта 54 мили, оказался в прежнем состоянии. Сделанный перед тем нами канал сохранил свою форму; разбитый лед в нем слегка смерзся, но не представлял существенного затруднения для следования ледокола. Местами рыбаки сдвинули большие глыбы и образовали из них мосты, по которым переезжали на лошадях. Мы шли приблизительно по 5 узлов, следуя по своему каналу, что представляло большие удобства, ибо погода стояла мрачная и береговых маяков не было видно. У Нервы лед оказался сдвинутым и тяжелым. Остановились для ночевки.