Ледяной укус

— Как будто я снова пробую бросить курить. Когда курение убило всех, кроме меня, превратило меня в суку, и заставило меня оказывать давление на всех моих друзей

— Приблизительно так, — сказала она.

— Нужно время, — сказал Катчер. — и я стараюсь не засрать свою жизнь, больше чем уже есть.

Слова были саркастичными, но я могла сказать, что она идет по лезвию ножа страха или гнева. Это конечно объясняло раздражительность Этана.

— Что привело тебя? — спросил Катчер.

Я дала им тоже общее представление, что и Джеффу, и я не была взволнованна, когда они выглядели так же удивленно как он слышался. Я надеялась на немного большее знакомство с проблемой, и думала это решение.

— Как, они вместе? — спросил Катчер.

— Это часть, в которой мы не уверены, я надеялась, что у вас могут быть идеи.

Мэллори встряхнула волосы. — Это не делает никаких звоночков для меня. Ты. Катчер?

Это опечалило меня, что Мэллори снова зовет его Катчер. У нее было миллион прозвищ для него, и она использовала их чаще. Но они были на перерыве, который Катчер заслужил, так что там было немного, что бы я могла сделать.

— Я не знаю, — сказал Катчер. — Я могу спросить Джеффа.

— Он уже в этом, как Сет и Пейдж. Я уверена, кто-нибудь придумает что-нибудь.

Катчер кивнул, потом посмотрел на часы, потом на Мэллори снова. — Мне нужно возвращаться.

Она кивнула несколько раз. — Ладно.

— Я дам вам знать, если мы найдем что-нибудь, — сказал он и вышел за дверь.

Ни крепких объятий, ни прощального поцелуя для Мэллори. Никакого прощания вообще, на самом деле.

Я посмотрела обратно на нее, но она не встретила мой пристальный взгляд, Она просто продолжала собирать на том месте, на одеяле.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Она невесело рассмеялась

— Я спустила всю свою жизнь в унитаз. Это все что я могу тебе сейчас сказать.

Она подняла руки перед своим лицом и положила ладони на глаза.

Я кивнула. Мое сердце болело за нее, даже при том что я могла вполне сочувствовать

Катчеру.

— Ты и Этан? — спросила она, пытаясь немного улыбнуться. Так или иначе, что заставило ее казаться еще печальнее.

— Мы работаем над этим. Сейчас все просто очень сложно.

Она кивнула, потом закусила край своей губы.

— Это так неудобно, — сказала я.

— Да.

Казалось, что она сказала это с облегчением.

— Как будто мы незнакомы друг с другом.

Мэллори кивнула. — Мы и есть. Я незнакомец для тебя. Ты не знала, что я была способна на все те вещи, те вещи, что я сделала. Ужасные вещи Оказывается, — она посмотрела вверх на меня, — я из тех людей, кто причиняют боль другим, чтобы получить то, что они хотят. Я не должна быть здесь прямо сейчас. Я должна быть в тюрьме.

Ее печаль была почти осязаема, но, по крайней мере, она уже начала понимать реальность.

— Ты разговаривала с Габриэлем?

— Он думает, я подлежу искуплению

Это простое заявление заставило меня чувствовать себя лучше, чем на протяжение долгого времени. Габриэля было не легко поразить, и у него была интуиция — магическая или иная — на счет будущего. Если он думал, что Мэллори подлежит искуплению, это чтото значило. И это не было, как будто он склонен к комплиментам.

— Это уже что-то, — сказала я.

— Это что-то, — согласилась она. — Я работаю в баре. Это мой перерыв на ланч, я полагаю, так же я не сильно голодна. Я не сильно что-либо прямо сейчас. Оцепенение, полагаю. Я знаю вещи, которые делала. Они проигрываются в моей голове снова и снова и снова. Но они ощущаются отдаленно, словно это была не я. Будто я только смотрела воспроизведение видео или чего-то.

— Эти вещи случились. Они были реальны.

Она кивнула. — Габриэль говорит, он думает, что у меня чувствительность к неустойчивости, которую создает Малифициум. Он думает, вот почему я была такой приманкой для него.

Я кивнула. — Педж сказала, все колдуны чувствуют это немного

— Немного более, чем остальные, я полагаю. И я не старюсь оправдаться. Я только — я стараюсь понять, почему, — она начала всхлипывать снова.

Я села на кровать рядом с ней. Не трогая — я не была к этому готова, но признавая, через что она прошла, и что она, наконец, предстала перед своими демонами.

— Господи, меня тошнит от себя, — сказала она через несколько минут.

— Многих из нас, — сказала я с самодовольной улыбкой, и она выдавила улыбку и кивнула.

— Я нуждалась в этом, — сказала она, костяшками пальцев смахнув слезы. — Я не могу использовать мою магию здесь. Он устроил это или что-нибудь.

— Я знаю.

— Пройдем много времени, прежде, чем они позволят мне использовать ее снова. Но

Габриэль думает, у меня есть талант, но я должна тренироваться, как использовать по правильным причинам

— Габриэль сказал это? — это была необычно практичная позиция для оборотня, который обычно больше озабочен кутежом, нежели консультированием.

— Он сказал, там есть работа, которую я могу делать. Тяжелая работа, но выполнимая.

— А он что сказал?

Она потрясла своей головой. — Я не уверена, что это важно. Я не уверена, что когданибудь сделаю это для кого-нибудь, неважно, что я делаю.