Ледяное проклятье

Подожди-ка… а если, не дожидаясь морозов, вырыть глубокую землянку, сложить из камней примитивную печь, застелить все лапником… дров в избытке, с охотой тоже проблем возникнуть не должно — дичь здесь не пуганная… В этот момент до меня дошло, о чем, собственно, рассуждаю, и я резко замотал головой, изгоняя глупые мысли прочь, потревоженные щупальца взмыли в воздух и застегали воздух, уподобившись разъяренным змеям.

«Глупец! — злобно выругал я себя. — Да ты никак зимовать здесь собрался?! Тоже мне, жалостливый нашелся! И себя, и остальных угробишь!»

— Лени! Тикса! — почти крикнул я. — Готовьтесь к дороге! Завтра с рассветом выступаем в путь!

— Да, господин! — хором ответили оба, и в их голосах мне послышалось скрытое облегчение. Оказывается, Дикие Земли давили не только на мой разум. Моим спутникам здесь столь же неуютно.

— С раненым как быть, господин? — осведомился засуетившийся Лени. — В седле ему не усидеть.

— Срубите пару молодых деревцев, возьмите пару одеял и соорудите конную волокушу, — велел я. — Если понадобится, сделаем крюк, но пойдем там, где волокуша пройдет без труда.

— Сделаем, господин, даже не сомневайтесь! — обрадованно закивал Лени. — И часть оленьей туши прихватить сумеем — в ноги больному! А лошадь и не заметит ничего.

— Главное, волокушу поосновательней делайте, чтобы потом не пришлось чинить ее на каждом привале. Ремней и одеял не жалейте. Тикса, хватит уже свои камни скрести. Как домой доберемся, так и любуйся хоть весь день напролет. Давай, помоги Лени с волокушей.

Закряхтев, Тикса спрятал ничем не примечательный булыжник обратно в сумку и, поднявшись на ноги, поспешил к Рыжему, что уже выглядывал подходящие по длине и толщине деревца.

Дожидаясь гнома, Лени поскреб многодневную рыжую щетину и брякнул:

— Как доберемся, так и ниргала подлечим — отец Флатис-то уж заждался нас, поди, вмиг больного на ноги поставит. Да и вас от напасти этой ледяной избавит, господин! А я… а я женюсь — если благословение дадите, господин! Вот! Пора уж и мне детишек завести — не все ж бобылем ходить!

Я лишь ошарашенно кивнул, не зная, что ответить на это признание, а затем вновь вернулся к карте, прикидывая приблизительный маршрут движения. Теперь дорогу следовало выбирать особенно осторожно. Надо умудриться пройти по уже проверенной по пути к озеру дороге, но суметь избежать оврагов, непролазных чащ и прочих непреодолимых препятствий для волокуши. Да уж, та еще задачка…

* * *

Я, как всегда, шел во главе своего небольшого отряда — пользуясь тем, что холод мне нипочем, пробивал дорогу в глубоком снегу. Сразу за мной шагал один из двух оставшихся на ногах ниргалов. Затем — лошадь, нагруженная сумками, за чей хвост обеими руками держался коротконогий гном. Ему в затылок дышала наша вторая лошадь, тащившая за собой тяжело нагруженную волокушу, рядом с которой с трудом перебирал ногами Лени, поминутно наклоняясь к больному и поправляя сползающие одеяла. И замыкал нашу колонну последний ниргал — прикрывая тылы своей железной спиной, прикрытой черным плащом. Возможно, именно это нас и спасло.

Едва мы вышли на относительно открытое пространство, я на мгновение остановился, чтобы осмотреться по сторонам и свериться с картой. Невольно остановились и остальные члены отряда, чтобы не уткнуться мне в спину. Стоящий за мной ниргал перехватил поводья лошади, заставив остановиться, чтобы не позволить разгоряченному тяжелой дорогой животному подойти ко мне слишком близко. Я еще успел потянуться за картой и открыть рот, чтобы осведомиться, как там наш больной, когда стоящий позади ниргал неистово загрохотал железным кулаком по доспехам, предупреждая об опасности.

Из-за только что пройденных нами деревьев полетели стрелы и донеслось памятное по последней осаде верещание гоблинов. Пронзительно завопил Лени, хватаясь за лежащий на краю волокуши топор.

К этому моменту я только и успел развернуться на шум и с ужасом заметить мелькающее среди деревьев столь знакомое зеленое свечение, заметное даже при солнечном свете. Пауки и шурды… Опять эти твари.

— Создатель! — вырвалось у меня. — Только не сейчас!

В следующее мгновение я отмер и прыжками понесся в хвост отряда. Шурды не показывались на вид, но из кустов продолжали вылетать стрелы и слышался звенящий звук спускаемых тетив. Несколько стрел с глухим треском отскочили от брони развернувшегося ниргала. Еще пара ушла в никуда и безвредно увязла в снегу. Истошно заржала одна из лошадей, на бегу я успел заметить торчащее из ее крупа древко стрелы. До Лени мне оставалось все три шага, когда на моих глазах в него врезалась стрела и сбила с ног. Рухнув на землю, рыжий судорожно дернулся, взрывая ногами снег, и неподвижно замер.

— Ле-ени! — пронзительно завопил гном, напролом бросаясь к скрывающим врага зарослям. — Заграх ист микердо! Лизерас микердо!