Леди-вамп

Глупая, злобная, противная старая корова. Ему не следовало позволять миссис Стюарт присматривать за Ливи. Он знал, что она не сможет держать свое библейское пение при себе, но у него не было выбора. До ухода на пенсию миссис Стюарт была медсестрой, и он никому не доверял, чтобы знать, что делать, если возникнут проблемы. Но он никогда больше не подпустит к ней старую суку. Если бы она была хорошей, она могла бы понравиться Богу? Но, возможно, не станет, потому что она плакала? Ребенок умирал от рака, его съедали заживо, он умирал и страдал от боли, которую не мог понять и предотвратить. Они дали ему рецепт на обезболивающие для Ливи, и самую сильную дозу, какую только могли, но они мало что сделали для девочки. Единственный вариант — держать ее в больнице на успокоительном лекарстве, пока она не умрет, а он отказался. Он не будет просто смотреть, как она умирает. Он хотел, чтобы она вылечилась, но до тех пор ничто, казалось, не могло облегчить боль, которую она испытывала, и миссис Стюарт предположила, что ее плач из-за этой мучительной боли может заставить Бога не любить ее, поэтому она не увидит свою мать…

— Папочка?

Напрягшись, Пол глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, а затем повернулся и тупо уставился на пятилетнюю девочку, стоявшую в дверях кухни. В следующее мгновение он бросился вперед, чтобы схватить ее. — Почему ты не в постели, детка? Ты не должна вставать.

— Я устала лежать в постели, — с несчастным видом сказала Ливи, и дотронулась до его подбородка. — У тебя кровь. Ты порезался?

— Нет. Да. С папой все в порядке, — мрачно заверил ее Пол, поднимаясь по лестнице. Она вся состояла из костей и бледной кожи, и его сердце болело, когда он обнимал ее. Ребенок был драгоценностью, самой драгоценной вещью в его жизни. Пол жил ради нее и умрет, если придется. Но сейчас он уложит ее обратно в постель, а сам поспит пару часов. Он не спал всю ночь и должен был быть начеку, когда разговаривал с Жанной Луизой Аржено. Он должен быть ясным и убедительным. Он должен убедить ее сделать его ребенка таким, как она. Он даст ей все, что она захочет, чтобы заставить ее сделать это, включая его собственную жизнь, только бы она обратила ее и научила выживать как вампир. Он отдал бы все на свете, чтобы узнать, что она жива. Он подвел ее мать, свою жену Джерри. Но он не подведет Ливи. Он должен убедить Жанну Луизу спасти ей жизнь. Она была его единственной надеждой.

Глава 2

Жанна Луиза проснулась и поняла, что она не одна. Это был не инстинкт. Это был гул смертных мыслей, играющих на периферии ее сознания. Они жужжали у нее над ухом, как пчела, тихие и поначалу не совсем понятные, когда она пришла в сознание, а потом открыла глаза и повернула голову.

Она не удивилась, обнаружив у своей кровати ребенка, а не мужчину, который оставил ее там. Наверное, дело было в мыслях, в их темпе и легкости. Мысли, к которым она пробудилась, были мягкими, пытливыми, любопытными, как у ребенка, а не тяжелыми и оборонительными и даже пугающими, как у взрослого смертного.

Жанна Луиза с минуту смотрела на девушку, отмечая бледность ее кожи и худобу. Девочка выглядела так, будто сильный ветер унесет ее прочь, и один вдох сказал ей, что ребенок не здоров. Она уловила исходящий от нее тошнотворно-сладкий запах болезни. Жанна Луиза поняла, что ребенок умирает, и эта мысль встревожила ее. Смертные умирают намного моложе бессмертных, но так рано редко. Это была трагедия. Все надежды и обещания рухнули прежде, чем им позволили принести плоды. Это была мерзость.

— Привет, — прошептала Жанна Луиза, и это слово прозвучало почти хрипло. Наверное, ей следовало выпить больше воды, чем предлагал ее похититель. Как он и обещал, наркотика не было, и это могло облегчить ее состояние. Без него она была выжжена либо дротиком с транквилизатором, которым он стрелял в нее, либо усилиями наночастиц, стремившихся как можно быстрее удалить его из ее тела.

Жанна Луиза на мгновение задержала язык во рту, набирая слюну и сглатывая, чтобы унять сухость, а затем попыталась снова: — Кто ты?

— Я Оливия Джин Джонс, — сказала торжественно маленькая девочка, нервно теребя одной рукой прядь длинных белокурых волос. — Но все зовут меня Ливи.

Жанна Луиза торжественно кивнула. На самом деле ей не нужно было, чтобы ребенок называл свое имя. Она уже выкинула его из головы вместе с именем ее отца, который был также человеком, похитившим и заковавшим в цепи Жанну Луизу. Пол Джонс.

Оставив эту информацию на потом, она быстро порылась в памяти девушки, чтобы узнать, сможет ли та помочь ей освободиться. Но ребенок, казалось, даже не знал, что есть ключ от цепей, не говоря уже о том, где он может быть. Разочарованная, но не слишком удивленная, она сказала: — Меня зовут Жанна Луиза Аржено.

Глаза Оливии расширились. — Ты Джин, как и я.

— Близко, — улыбнулась Жанна Луиза.

Ливи не стала задавать вопросов, но заявила: — Мне пять.